— Нет! Прошу вас! Я ничего не знаю! — кричал одноглазый пленник, которого по моему приказу Макграг притащил к терему. Черного уже приковали по рукам и ногам, распяв, сорвали с него всю одежду, и теперь Энмира с удовольствием дожидалась, пока в небольшой печурке согреется неприятного вида стальной штырь со штопором на конце.
— Неправильно говорить, что ты ничего не знаешь, — заметил Хикару, — ты знаешь очень многое, просто не осознаешь этого или не думаешь, что это важно. Госпожа, позвольте мне вести допрос, иначе вы можете убить его слишком быстро.
— О нет, — усмехнулась ведьма, — такого я не допущу, вначале я вдоволь отпущу душу.
С этими словами она вынула из углей раскаленную спираль и воткнула ее в и без того полумертвого от зелья мужчину. Вопли нестерпимой боли заполнили крошечную каменную камеру, и я невольно поморщился, отвернувшись. Одно дело драться в честном да пусть даже и не очень честном, но открытом бою. Рисковать собственной жизнью в обмен на жизнь врага. И совсем другое — вот так…
— Нет, пожалуйста, прекратите! — молил сквозь сопли и слезы пленник.
— Хватит, он и так почти мертв после того, чем его накачал… Эй, как звали вашего предводителя?
— Это правильный вопрос, — поддержал меня Хикару, отводя руку Энмиры, — как звали вашего предводителя. Того, который сбежал.
— Наш предводитель Ригор Рыжий. И он пал во время штурма. А сбежал этот чужак, волхв-оборотень. Ни имени, ни вида его настоящего я не знаю.
— Ты мне зубы не заговаривай, а то отдам тебя хозяйке этих земель, вмиг мучения твои продолжит. Что еще за оборотень?
— Не надо, все скажу, только не мучьте, — взмолился пленный, дергаясь в путах, — он в один день старцем был, а на следующий уже дородной бабой. То юнцом совсем, то богатырем.
— Врет гад, нет такой магии, — заявила Энмира, доставая из огня накалившийся штопор.
— Всеми богами поклянусь, не вру, — заверещал выживший, трижды пожалев о том, что не погиб в бою, — как он в село наше пришел — народ баламутить начал. Против князя да дружины.
— Слово-то какое, — усмехнулся Хикару, — значит, вы и тогда поняли, что он замышляет что-то не доброе. И какого черта тогда вы за ним пошли?
— А как не пойти за слугой богов самих? Голод в деревне, а он дичь одним словом пригнал. Здоровенного борова, что все окрестности тиранил, заставил шею подставить. Неделю ели, потом еще неделю запасы на зиму делали. Если б не он и его провидение — с голоду бы померли. Вот он и пообещал мужикам, что с ним пойдут в поход за богатством и славой.
