Возможно, я бы так и сделал, но водитель предложил более гуманный и благоразумный выход. Не отвлекаясь от дороги, он достал из бардачка пластиковый футляр с берушами и протянул Полковнику. Тот поставил игру на паузу, вынул пару затычек и передал футляр мне. В нем оставалась еще пара.
Прикоснувшись к плечу водителя, я сочувствующе поинтересовался:
– А как же ты, брат?
– За меня не волнуйся, я привыкший. Как-никак уже три года вместе мотаемся. Так что пользуйся на здоровье, а я обойдусь, – жизнерадостно ответил он и включил радио.
Отстегнув наручники, я поставил кейс между ног, воткнул затычки, опустил голову на подголовник и закрыл глаза.
Меня разбудила чья-то рука, потормошившая за плечо. Я зашевелился и одновременно с зажегшимся в салоне светом разомкнул веки.
– Матерь Божья! – вскрикнул я, содрогнувшись. Но, распознав в демоническом лике недовольную физиономию Инги, вновь обрел самообладание.
Стоило мне освободить уши от затычек, как в них ворвался ее мужеподобный голос:
– Нет, всего лишь я, индюшара нахохленный!
– Ясно.
– Минут десять тебя будили, спящая красавица, но тебе хоть бы хны!
– Ничего страшного, с каждым бывает.
Я взглянул на часы в магнитоле и мысленно воскликнул: «Ого, вот это подремал!» Три с четвертью часа пролетели как один миг, без малейшего намека на сновидения. После психотерапевтических сеансов сны вообще стали для меня большой редкостью, и я был несказанно этому рад.
– Здесь не твои королевские покои, принцесса, и я тебе не служанка! В следующий раз буду хлестать по щекам!
– Да что ты ко мне привязалась-то?
– Когда я увидела твою слащавую рожу в каком-то глянцевом журнальчике, Брэд Питт недоделанный, так сразу и поняла, что из кукарекающих ты! Не в операциях «Молота» тебе надо учавствовать, а в гей-парадах задом своим тощим крутить!
Полковник стукнул ладонью по спинке ее сиденья:
– Инга, ты в своем уме?! Думай, что несешь!
Ей было не до него и уж тем более не до раскаяния. Инга упивалась своей значимостью, безнаказанностью и красноречием. Окинув меня надменным взглядом, она расплылась в ехидной улыбке.
Я промолчал, понимая, что какие-либо словесные аргументы в сложившейся ситуации абсолютно бесполезны. В мои принципы не входило избиение женщин, но сегодня особый случай, просто вопиющий, да и женского в ней не намного больше, чем мужского.
Левой рукой я схватил ее за грудки и, потянув на себя, вполсилы ударил основанием правой ладони в нос, хотя целился в лоб. Если бы Инга не запрокинула голову в неподходящий момент, то вполне могла бы отделаться лишь легким испугом. Нет, я не думаю, что кости и хрящи серьезно пострадали, но кровь из ноздрей все-таки хлынула. Я резко отпустил ее, смятенно ожидая истошного бабского вопля. И тот последовал без промедлений.
