– Он боится уйти с пригоршней мух!
– Что? – не понял Монтесекко, а Лоренцо чуть смутился:
– Это значит, вы боитесь потерять время зря. – И махнул рукой: – Уйди, Маттео, ты мешаешь.
Не тут-то было, шут заорал:
– Да-да! Он мечтает пустить в ход кинжал… против вон того поросенка! – крючковатый палец ткнул теперь в аппетитного румяного поросенка с апельсином в зубах.
Джанбаттиста облегченно рассмеялся, впрочем, его смех получился натянутым, а Великолепный снова приказал шуту выйти вон.
Тот подчинился, всем видом демонстрируя обиду на хозяина. Но перед дверью обернулся, в знак восхищения поцеловал сложенные щепотью пальцы, еще раз кивнул Монтесекко на поросенка и подмигнул.
Поросенок и впрямь был хорош не только по виду, но и на вкус. Более нежной свинины Джанбаттиста еще не пробовал. После такого угощения даже таявшие во рту павлиньи язычки показались менее пикантными. Хороша была и рыба с различными соусами, и козленок в вине, и телятина, и куропатки, и фаршированные маленькими жаворонками цыплята, и самые разные пироги, попробовать которые просто не получилось, как и гору сладостей… и, конечно, отменное вино.
Хозяин развел руками:
– Прошу простить, но летучего пирога не будет.
Летучий пирог непременное окончание любого мало-мальски стоящего пира. Под его верхней крышкой живые птицы – обычно черные дрозды или славки. Они разлетаются, стоит разрезать на куски или приподнять верхнюю часть пирога. Честно говоря, самое вкусное в нем начинка, на которой птички восседают, но которую успевают с перепугу попросту… обделать и тем совершенно испортить. Мало того, птиц потом трудно отловить, а рассевшись под потолком, они мстят своим обидчикам, пачкая тех пометом уже сверху. Пирог скорее дань кулинарному искусству поваров и демонстрация уважения к гостям, чем угощение.
Джанбаттиста отмахнулся, откидываясь от стола:
– Если бы и был, я слишком сыт, чтобы проглотить хоть кусочек.
Вместо пирога принесли десятка два разных пирожных, бланманже от классического белоснежного, кислого лимонного, зеленого шпинатного, золотого с шафраном до совершенно темного, видно, с лакричной добавкой, айву в меду, гору засахаренных слив, фиг, апельсинов, несколько блюд с прозрачным, трепещущим желе, блюдо с сахарным печеньем, и… это поразило гостя больше всего – пирог, украшенный его собственным гербом, сделанным из марципана! Вопреки своей неспособности хоть что-то съесть, Монтесекко вгрызся в него зубами. Внутри оказалась просто таявшая во рту начинка из спелых фруктов, залитых нежнейшим сливочным кремом.
