Затем мы двинулись в Таксон, потом в Сакраменто, и дальше до Лос—Анжелеса. Играли в Санта—Барбаре, Анахейме, Шрине и в Калифорнийском университете. Джими привлекал к себе всё больше и больше внимание, как прессы, так и публики. Он как магнит притягивал лос–анжелесских музыкантов, которые даже создали очередь, чтобы сыграть с ним джем. Дело дошло до того, что установить должным образом аппаратуру мы и не надеялись. Оскар (дорожный менеджер Джими) и я, пошатываясь, плелись от грузовика с огромной колонкой или басовым барабаном на плечах, и как в лабиринте плутали между оборудованием и Дэвидом Кросби, Бадди Майлзом, Мики Доленза, прежде чем отыскивали свободное местечко. Джем игрался каждый день, и мы не успевали всё подключить, как они уже начинали игру.
Слава Джими долгое время служила на пользу компании Фендер, производящей Стратокастеры. Джими в основном играл на их гитарах, являясь тем самым лучшей рекламой их продукту, чем самый энергичный коммивояжёр.
В начале турне компания Фендер предоставила ему усилители и колонки, но их мощности не хватало для воспроизведения нерво–расщепляющего звука, которого добивался Джими. Через три недели турне его разочарование ещё больше усилилось. Он доходил до исступления в комнатке, где переодевался после концерта. Так продолжаться больше не могло: и вот, однажды, в Сиэтле после концерта к нему зашёл предприимчивый директор одного местного промышленника Санна и тонким деловым нюхом уловил в воздухе флюиды недовольства качеством аппаратуры. Нам доставило огромное удовольствие созерцать его прыжок, произошедший от избытка чувств, после коего он пообещал представить нам совершенно бесплатно полный концертный набор усилителей и колонок Sunn на остаток турне.
И вот, когда мы с Оскаром после обычной баталии с погрузкой аппаратуры на самолёт, наспех урвав три часа на сон, прилетели в Лос—Анжелес, где должен состояться следующий концерт, снова в заведённом порядке, арендовав грузовики, вернулись с ними в аэропорт и, собрав все уцелевшие при погрузке и разгрузке инструменты, предъявили иск за разбитые номенклатурные ценности, нас приветствовал техник из Санн, который сказал, что новая аппаратура уже полностью установлена на сцене и он надеется, что мы не возражаем.
Пошатываясь от усталости, мы прошли в полутёмный зал, и вдруг увидели целую стену мерцающих усилителей, чопорных колонок, приготовившихся обрушить бешеный шквал звуков к неописуемой радости аудитории — о! мечта роуди! О да, мы не возражали!
