С океаном Ричард был на ты, его сорокасемифутовая яхта стояла на причале в Марина–дель–Рей. Однажды он взял меня с собой в море, и стал учить меня ходить под парусом. После долгого дня, проведённого в открытом море и под палящими лучами солнца, по дороге домой я заснула у него в машине. Проснулась от беспокойной и грубой руки, шарящей у меня под летним платьем и подбирающейся к моим трусикам. Я оттолкнула его руку, на что Ричард буркнул:
— Ты что, не понимаешь, я же люблю тебя!
Потом он сказал, что мы поплывём с ним на Таити, где принято, что одиннадцатилетние девочки выходят замуж и что никто нас там не найдёт. Я понимала по отдельности всё, о чём он говорил, но не могла осознать целиком смысл, сказанного им. Он говорил со мной, как со взрослой женщиной, я же была ещё совсем ребёнком, и его слова пугали меня. У меня не было никакого жизненного опыта, и я не понимала эмоции, скрытые в его словах. Чтобы отвлечься, я включила транзистор, который он купил для меня, и приложила его к уху, и выдула большой розовый пузырь из жевательной резинки, которая была у меня во рту, думая защититься им от того, что может произойти. Но Ричард нажал на педаль газа.
— Чёрт, Катерина, если ты не выключишь радио и не выслушаешь меня, я разобью эту машину, врезавшись прямо в стену. Я обещаю тебе, я убью нас обоих!
Я положила приёмник к себе на колени и стала смотреть в окно, пока он нёс немыслимую околесицу. Началась настоящая джига, он не был моим приёмным отцом, и я не могла больше оставаться у него в доме. Когда он остановился на светофоре, я выскочила из машины, прямо посреди Сансет и побежала. Возвращаться к матери в дом я не хотела, мне нужно было место, где я была бы нужна, где бы меня просто любили. Единственным таким местом, о котором я подумала, был дом моего отца.
Я не видела его семь лет, когда мне было четыре, но я хорошо помнила дорогу на Озета—Террас. Я прошла весь Сансет–Стрип от Беверли–Хиллз, прошла Доуэни и наконец подошла к большому дому, стоящему на самой вершине холма.
Там всё было как прежде, те же два старых Кадиллака всё ещё стояли у гаража. Большой старый испанский дом под черепичной крышей, кованые ворота, круглая ухоженная лужайка, всё как я помню. Я поднялась по каменной лестнице и встретила в дверях мою гламурную тётю Клэр. Застывшая как статуя, тётя Клэр была, как всегда, одета вызывающе. Обтягивающее чёрное вязаное платье ниже колен, длинная нитка жемчуга и широкополая чёрная шляпа с алой шёлковой розой.
