Хотя… не совсем. Нельсон унаследовал сентиментальность, свойственную как матери, так и отцу, и не собирался разрушать несколько архаичную атмосферу своего жилища. С другой стороны, он хотел, чтобы в доме появились и свидетельства его собственного существования. Теодор и Анна противились любым переменам, когда речь шла о мебели, и Дом Дикенсонов по большей части был обставлен всё теми же викторианскими предметами интерьера которые супруги купили в самом начале, все эти предметы, сработанные на совесть, сохранились в прекрасном состоянии и выглядели точно так же, как и в день покупки. Нельсон любил их все вместе и каждый в отдельности, но. к счастью — или к несчастью — любовь эта имела пределы. Каждый день фабрики выпускали новую мебель, и, конечно, они с Норой имели полное право покупать что–то современное, не отставая от своих не столь состоятельных соседей. Тем более что привносить новое и вместе с тем сохранять старое — достойный подход к убранству дома, указывающий на хороший вкус и известную долю смелости. Так что Нельсон и Нора начали заменять некоторые — далеко не всё — викторианские предметы интерьера мебелью, произведенной после Первой мировой войны, стараясь гармонично сочетать старое и новое. Завершив проект, они оба были приятно изумлены. Никакой разнородности, одно сплошное очарование — очарование двух миров, спаянных воедино изяществом и подлинным вкусом.
В 1920 году Нора родила мальчика, и его назвали Байрон — в честь её любимого поэта. Он тоже был единственный сын, но на том сходство с отцом заканчивалось, и начиналось сходство с обладателем основоположника байронизма. Он даже выглядел, как Джордж Гордон Байрон; ну и, разумеется, вел себя столь же буйно. По сути, единственное, что отличало его от поэта — упорное нежелание писать стихи. И это отличие воодушевляло Нельсона; ведь несмотря на Великую Депрессию, он видел, что его сын досконально изучил анатомию комбината. Вторая мировая война, конечно, вмешалась в планы отца, но не разрушила их окончательно. Понятно, что Байрон стал героем войны; там же он вступил в короткий «военный» брак, подаривший ему ребенка — девочку. После того, как жена оставила младенца в корзине у дверей управления демобилизации и сбежала с любовником, заботы о ребенке полностью легли на плечи отца. Нисколько не колеблясь. Байрон принес дочку в Дом Дикенсонов. Родителям ничего не оставалось, как любить ее и лелеять. После этого Байрон окончательно успокоился, отправился работать на комбинат, а страстность своей натуры тешил лишь бешеной ездой на спортивных автомобилях. которые как раз начали входить в моду.
