Закрыв книгу; она тихо уронила ее на пол подле кресла, сняла очки и положила на желтый плед, укутывающий ноги. Когда–то и она услышала шаги, звучавшие в туманном отдаленном будущем. Но позволила ему уйти, и больше он никогда не возвращался
— Хлоп–хлоп! — завели крылья свою мрачную шарманку. Она снова оглядела пустоту комнаты. Мебели в доме почти не осталось, только вольтеровское кресло, табуретка для ног и в комнате наверху кровать со столбиками. Впрочем, пустота появилась еще раньше, чем исчезла мебель. Часть мебели Элизабет продала, чтобы заплатить налоги, остальное пустила на растопку. Книги тоже сожгла — кроме той, что лежала сейчас на полу возле кресла. Что же касается мостов, то она их сожгла гораздо раньше.
Теперь, когда дом наконец–то обрел себя и очутился в своем времени, дрова найти несложно. Но их нельзя заказать. потому что невозможно оплатить деньгами со счета, которого еще не существует. То же и с деревьями во дворе: несомненно, это её собственность, но нельзя деревьями топить камин или кухонную печь — надо нанять кого–то, чтобы их спилили и порубили на дрова. А если она всё же найдет способ не замерзнуть насмерть, то всё равно умрет от голода, ведь всё припасы давно уже закончились. Неудивительно, что за ней пришли Крылатые Гоблины.
На каминной полке стояли часы без стрелок. У всех часов в доме Элизабет не было стрелок — они исчезли раньше, чем сами часы. А от календарей она избавилась давным–давно.
Дом был больше похож на корабль времени — корабль, который она сама отправила в плаванье к далеким островам прошлого. Но океан времени на поверку оказался темной, бездонной, опасной рекой. Еще до отправления на борт успели пробраться крысы памяти, и долгие годы одинокими ночами она слушала, как они скребутся за стенами. Но ничего. Гоблины всё исправят. Элизабет Дикенсон радовалась их появлению.
Жутковатое хлопанье крыльев снова затихло. Но она знала: они всё еще здесь, в комнате. Чувствовала их присутствие. «Чего же они ждут?» — спрашивала она себя. Впервые услыхав шорох крыльев. Элизабет поняла: за ней пришли. Почему же тогда они не возьмутся за дело, не покончат со всем сразу? Откинувшись в кресле, она закрыла глаза. Хлопанье крыльев усилилось.
«Лягу я спать, глаза затворю. — проговорила она про себя. — Гоблинам душу доверю свою. Если во сне я случайно умру, гоблины душу мою заберут…»
Дом был с историей. В 1882 году Теодор Дикенсон приехал в городок Свит Кловер, дабы основать «Зерновой комбинат Дикенсона», и влюбился в этот дом с первого взгляда. (Так происходило в той временной плоскости, о которой мы говорим сейчас, в другой же плоскости этот дом выстроил он сам). Большой особняк из красного кирпича в викторианском стиле стоял в полукилометре от городка, неподалеку от пыльной дороги, которую когда–то назовут улицей Лип. На первом этаже располагались большая библиотека, просторная гостиная, огромная столовая, впечатляющих размеров кухня и компактная кладовка, на втором — шесть больших спален. Подвал тоже был большой и совершенно сухой. Вокруг особняка раскинулись обширные нетронутые угодья, которые в руках опытного садовода обещали превратиться в прекрасный ухоженный сад.
