На протяжении пятнадцати дней примарх сражался на Эспандоре, низвергая господствующих демонов и Еретиков Астартес. Изощренной стратегией он обращал их в прах, яростно сокрушая их омерзительные тела. Молниеносными ударами и внезапными штурмами он разделял силы врага, после чего обрушивался на них своей божественной мощью. На Шпилях Приандора он свергнул проржавевших демонических големов падшего Легио Онерус. Река Гангателлиум почернела от демонической крови настолько, что для ее очищения потребовались молитвы двадцати двух высших кардиналов. В провинциях Береника, Эбора и Иорсика враг был окружен и уничтожен. Настолько быстрым и смертоносным было продвижение примарха, что в сердцах демонов, смертных и даже проклятых легионеров зарождался первобытный страх. С каждым ударом примарха меч его отца разгорался все ярче. Нимб благословения Его ангелов и Его святых сиял над Святым Гиллиманом так ярко, что разжигал пламя веры в душах его солдат и поражал слуг Хаоса везде, где только можно было увидеть его сияние. Приспешники Чумного Владыки, что черпают силы в отчаянии и безнадежности, сами познали отчаяние. Да! Их кожа горела от прикосновения света, оружие ломалось, а те демонические машины, что не превращались в груду дымящихся обломков, изгонялись из этого измерения навсегда.
Семь битв провел примарх, бросив вызов Чумному Владыке, ибо семь было его священным числом, дававшем ему силу. Седьмая битва была величайшей из всех.
Перед началом каждой битвы Гиллиман появлялся перед вражеской армией, говоря так, чтобы все могли его услышать.
‘Я Примарх Робаут Гиллиман, ярость Императора! Эти миры находятся под моей защитой. Вы будете изгнаны, повержены и уничтожены – никто не останется в живых! Для вас в моем сердце нет милосердия, ибо вы отвернулись от святого сияния Терры и отвергли милость Императора. Я взываю к вам! Покажите мне архи-предателя Мортариона, моего брата, падшего примарха и верховного демона! Я уничтожу его и вам, ничтожествам, будет дарована быстрая смерть. ’
Я, Милитант-Апостол Матьё, подтверждаю подлинность этих событий, ибо я был там, в рядах армии Святого Гиллимана, и сражался на его глазах во имя Императора.
На самом деле, Гиллиман не произносил свои речи именно так, да и в описаниях моментов его могущества было много приукрашиваний. Но Матьё был убежден, что сам Император сражался на стороне Своего сына в те дни. Он практически видел Его. Когда-нибудь Гиллман поверит в природу своего отца и поблагодарит Матьё за то, что он провел его по пути веры. То, что он написал, могло быть не совсем точным, но все это определенно было правдой – он был уверен в этом.
