Как характерно для Келетона, подумал Деворус. Их нет тогда, когда в них нуждаются, но как только все приближается к концу – они тут как тут. Опоздав с открытием ответного огня, защитные лазерные батареи на дальней стороне Речного Моря палили без устали с самого начала атаки. Ничто не могло подлететь достаточно близко к городу ни в атмосфере, ни с орбиты. Ничто. Тирос держался отважно.
Сыны Мортариона работали над тем, чтобы изменить положение дел. Они начали возведение своеобразного моста на краю берега. День за днем их техника, что была вооружена огромными бурами, выкапывала тонны камня и сбрасывала их в воду, тем самым позволяя войскам перебираться через водную преграду. Дистанция между ними и позициями Империума была сокращена уже на три четверти. Гвардия Смерти, чьи войска были укрыты специальными щитами на гусеницах, и не думала останавливаться. Расстояние до них было около двухсот метров – этого как раз хватало для плевка.
Как только Гвардия Смерти переберется через воду, все будет кончено. Пробоина в стене будет превосходной точкой входа в город, а те бункеры и плохо укрепленные рубежи обороны, что были на их пути, будут сметены за минуты.
Как декорация, подумал Деворус. Все для того чтобы показать, что мы тут не просто так.
Он не был глуп. Противник проберется в город в любом случае.
В то время как Гвардия Смерти уменьшала разрыв между своими и вражескими позициями, Ультрамарины также приступили к копке. Они копали землю у основания стены, дабы соорудить там траншеи и редуты, которые будут простираться до самого берега. В самом начале силы Гвардии Смерти попадали под обстрел Имперских орудий, но эта пора закончилась. Помимо этого, еще кое-что успело измениться. Ему стоит быть настороже – теперь он был как раз на расстоянии выстрела из болтера.
Деворус быстро взглянул на свой хронограф. Он носил его поверх своего резинового обмундирования так долго, что он уже перестал воспринимать свою экипировку как одежду – для него это было что-то между второй кожей и тюрьмой.
‘И-и-и, сейчас, ’ – сказал Деворус. Он держал свои магнокуляры одной рукой.
Работа остановилась. Конец переправы был оставлен. Щиты на гусеницах, едва различимые в тумане, угрожающе маячили.
‘Каждый чертов день в одно и то же время. Еретики Астартес будто хотят, чтобы мы знали. ’
Он отпрянул от баррикады из набитых песком мешков и закричал так сильно, насколько только мог, дабы докричаться до своего командного отряда, что был в нескольких десятков шагов от него.
