Через час я был у начальника бюро. Сперва и он позволил себе шутливо отнестись к моему рассказу, но я сумел убедить его, что дело серьезное. Мой рассказ о «воровском клубе» в Лондоне, о «воровских курсах» озадачил его.
«Быть не может! У меня в Лондоне? Воровской клуб? Воровские курсы? Чорт возьми! этим стоит заняться», — сказал он.
Через два часа я был дома и уже все толково рассказал жене. Я терял голову. Не знал, что делать… Вдруг я вспомнил о талантливом помощнике Холмса — маленьком Джеке, который с толпой товарищей не раз оказывал услуги моему другу. Может быть, он знает что-нибудь. Его лукавую мордашку я как будто видел в толпе, стоявшей около автомобиля, когда мы садились в него. Я позвонил по телефону к тому лавочнику, через которого мы всегда вызывали Джека.
Через час мальчишка был у меня. Я его не сразу узнал. Взъерошенный и бледный, он был неузнаваем. Я сразу набросился на него с распросами. Он сначала упорно молчал, а потом вдруг решительно сказал:
«Знаете, уважаемый доктор Ватсон. Я больше в это дело вмешиваться не стану. И на ваши вопросы отвечать не желаю».
— Что это значит, — воскликнул я.
«А то значит, что когда вы уселись в автомобиль, я сзади уцепился.
— Ну?
«Что, ну?.. Меня заметили, отцепили, отвели в какой-то подвал, да так выдрали, что я всю жизнь помнить буду?
— Тебя выдрали?
«Так, как и отец родной меня никогда не драл! Вот, как. Драли, да приговаривали: «Тебе, щенок, в школе учиться надо, а ты по улицам шляешься! Слежкой занимаешься!.. Учись! Учись! Учись! Вот как выпороли!.. А теперь прощайте, доктор. Мне некогда!.. Надо уроки готовить».
И он ушел, нахлобучив картуз.
Я развел руками.
12.
Прошел день. Прошел другой. Газеты трещали всякую ерунду. Мое участие в этой истории сделалось общеизвестным, и мне отбоя не было от интервьюеров. В конце-концов они почему-то знали больше, чем я им рассказывал. Например, меня допрашивали: «правда-ли, что в ваших брюках вы нашли карточку с надписью: «Доктор Ватсон — осел». Этого я никому не говорил. Откуда они это узнали?
_____
Мне сделалось известным (все от этих всеведущих газетчиков), что министр полиции делал доклад королю о пропаже Холмса. Но так как его величество в момент доклада был рассеян, то на докладе написал резолюцию: «прочел с удовольствием». Министр полиции осмелился повторить свой доклад, и тогда его величество, вникнув в дело, над словом с «удовольствием» надписал «не» и волнистой линией соединил «не» с «удовольствием». В вечерних газетах было сообщено, что король выразил неудовольствие по поводу исчезновения Холмса!
