— Простите, ваша милость… Этот несносный попугай постоянно улетает…
— Идите в эманаторий! — жестко приказал Гени. Коричневое лицо марсианина приняло землистый оттенок.
— Не заставляйте меня повторять…
Ceгo-Map согнул свою огромную фигуру и колеблющимися шагами направился к ванной комнате. Войдя в зал, марсианин остановился.
— Откройте заслон и войдите в эманаторий, — приказал Оро-Моск. Марсианин после момента колебаний, сделал какое-то неопределенное движение.
Гени поднял истребитель и уставился в выпученные глаза Сего-Мара.
— Я знаю, Сего-Map, вы, состоя у меня на службе, являетесь агентом военной разведки Федерации Марса.
— Это неправда, ваша милость!
— Это правда, Сего-Map, бесцельно запираться! Вам поручено убрать меня… Не оправдывайтесь! Вы приготовили для меня смертельную ванну… Войдите в эманаторий!
Марсианин упал на колени.
— Простите, мой господин…
— Или вы исполните мое приказание, или… — Гени направил истребитель на грудь марсианина. Тот гордо и решительно вскочил.
— Хорошо, Гени Оро-Моск! Ты оказался проницательным на сей раз. Я все равно погиб! Но, выслушай, Оро-Моск, и ты не. уцелеешь! Нас легионы! И у тебя в доме, быть может, в твоей интимной комнате… Впрочем… До скорого свидания!..
Марсианин смело нажал кнопку и исчез за вертящимся заслоном с такой быстротой, что Гени едва успел уклониться от потока лучей, прижавшись к стене.
Нажав другую, потайную кнопку, Оро-Моск тем самым запер эманаторий впредь до своего следующего прихода.
Аэрожабль Гени Оро-Моска летел по направлению к Азилону в верхних, разреженных слоях атмосферы.
Приключение в эманатории вызвало в Гени бурю самых противоречивых чувств. Он чувствовал в глубине души, что несчастный Сего-Map лишь слепая игрушка в руках кого-то более сильного и опасного и этот кто-то скрывается у него в доме. Но кто это? Этот страшный вопрос оставался без ответа и выбивал Гени из состояния равновесия, которое ему в настоящее время было так необходимо.
Перебирая в мыслях различные мелкие, незначительные факты и пытаясь построить из их звеньев цепь, чтобы по ней, как по путеводной нити, добраться до тайного и опасного врага, — Гени несколько раз упирался в своих выводах в самого близкого ему человека — жену — и каждый раз с негодованием отбрасывал всю цепь построений, решив, в конце концов, что одна из предшествовавших предпосылок была неправильной и потому выводы приобретают нелепый, чудовищный характер.
