Мир приключений, 1925 № 03 | страница 60

— Нет.

— Позовите свидетельницу.

Бородка гражданина Кутейникова ловко выскользнула изо рта, он кому-то весело подмигнул, — не то судье, не то его молчаливым товарищам, — и бросился к двери.

— Мария Петровна, пожалуйте!

Вплыла свидетельница и сразу принялась за свои височки.

После обычных вопросов, судья спросил:

— Что вы можете сказать по этому делу?

Дама рассказала в общих чертах то, что уже было известно от потерпевшего, добавив в виде заключения:

— Глаз у меня молодой, зоркий, я первая заметила в толпе рыжее пальто и замечательную шляпу этого господина. Чтобы не дать ему скрыться, я схватила Валериана Валериановича за руку и увлекла

При последних словах дама почему то смутилась и усерднее прежнего принялась за букли.

Обвиняемый стоял с закрытыми глазами, придерживаясь за конторку.

Гражданин Кутейников торжествующе жевал бородку.

Судья кончил записывать.

— Свидетельница, подпишитесь. Теперь можете сесть.

Г-жа Курицына с достоинством опустилась на скамью первого ряда.

— Обвиняемый, ваше последнее слово.

Волин молчал, тяжело дыша.

— Что же вы молчите? Признаете себя виновным в присвоении вещи, вам не принадлежащей?

— Не признаю. Эта вещь — моя собственность.

Бородка захихикала. Букли возмущенно фыркнули, взглядом аппелируя к публике.

— Каким образом, объяснитесь, — сказал судья.

Обвиняемый помялся, вытер испарину, выступившую на лбу, и громко почти выкрикнул.

— Это… Это портрет моей покойной жены.

Географическая карта на лице гражданина Кутейникова слиняла.

Судья поднял брови и переглянулся с заседателями.

— Чем вы это докажете? — спросил он.

Обвиняемый беспокойно задергался.

— Чем? Не знаю… Жена умерла… Мы уехали… Впрочем, на обороте карточки должна быть надпись: «Дорогому Пете на вечную память. Аня..».

Судья вынул фотографию из рамочки, осмотрел и передал своим товарищам. Те тоже осмотрели.

— Что же, эта карточка была у вас похищена? — спросил судья.

— Нет. Она осталась в моей квартире.

— Когда вы ее там видели в последний раз?

— Осенью, 1917 года.

— А после этого?

— Меня не было в Петрограде. Я эмигрировал.

— Что же сталось с вашей квартирой?

— Не знаю. Я не справлялся… По возвращении я только… вечерами иногда… гулял мимо… Смотрел на окна, где мы… Где мы были когда-то… счастливы… — еле слышно докончил обвиняемый.

— Где помещалась эта ваша квартира?

— Загородный, 72-6, квартира 139.

Судья справился в протоколе.