— По крайней мѣрѣ двадцать миль за это утро, — весело похвалился Хиненъ, подходя къ санямъ. — Недурно? А? Двадцать миль!
— Убирайся ты съ твоими милями! — съ досадой отозвался Гаррисъ. — Жили мы въ Фербэнксѣ въ нашемъ бревенчатомъ прочномъ домѣ. Все было тамъ у насъ, какъ слѣдуетъ: на порядочныхъ окнахъ — порядочныя занавѣски, на койкахъ матрасы. Словомъ, все какъ у добрыхъ людей. И деньжатъ было достаточно, могли сидѣть на печи до весны. Такъ нѣтъ! Право, можно подумать, что ты не выносишь спокойной жизни. Являешься и говоришь: Тинъ Кенъ, мы отправляемся въ Арнакъ. Боже ты мой милостивый! Арнакъ! Ну кто слыхивалъ, чтобы двое людей въ здравомъ разсудкѣ, съ запасомъ денегъ, достаточнымъ, чтобы имъ можно было провести зиму, гдѣ угодно, отправились въ этотъ Арнакъ? Двѣсти семьдесять съ лишкомъ миль за полярный кругъ. *И въ мѣсто, гдѣ на каждый дюймъ золотоносной почвы взяты заявки. Ни цента не пріобрѣтешь! Стоило въ Фербэнксъ явиться малому и пошептаться съ тобой, — и сейчасъ же въ путь… Да провались они всѣ вмѣстѣ съ этимъ Богомъ забытымъ поселкомъ…
— Зачѣмъ же ты отправился со мной, если тебѣ такъ этого не хотѣлось? — спросилъ Хиненъ.
— Я не могъ остаться, — отвѣтилъ Тинъ Кенъ. — Вѣдь безъ меня ты не двинулся бы съ мѣста, ты самъ отлично знаешь это.
— А я все-таки не уговаривалъ тебя.
— Знаю, что нѣтъ. Но останься я, ты началъ бы подъѣзжать ко мнѣ и, въ концѣ концовъ, кончилось бы тѣмъ же. Кромѣ всего, я думалъ, что у тебя есть серьезная причина отправиться въ эту Богомъ забытую глушь.
Хиненъ медленно перевелъ духъ.
— Да такъ оно и есть, — былъ его короткій отвѣтъ.
— Почему же ты мнѣ не скажешь, въ чемъ дѣло? — жалобно проговорилъ Тинъ Кенъ. — Я имѣю право знать то, что тебя касается. Когда мы двинулись изъ Фербэнкса, я думалъ, дня черезъ два пути ты заговоришь со мной откровенно. Не тутъ то было! Я иду туда, куда мнѣ не хочется, а ты даже не скажешь мнѣ…
— Что это? Кажется, сани? — прервалъ его жалобы Биль.
Гаррисъ посмотрѣлъ по направле. нію взгляда своего друга и въ сѣверной части бѣлой пустыни увидѣлъ двигавшееся темное пятно. Оно спускалось съ откоса холма.
— Не знаю, да и знать не хочу. Мнѣ нужно знать, зачѣмъ мы тащимся въ Арнакъ, — буркнулъ Тинъ Кенъ.
— Да, сани, запряженныя собаками, — спокойно продолжалъ Хиненъ, не обращая никакого вниманія на дурное настроеніе своего спутника. — И съ санками одинъ человѣкъ. Вѣроятнѣе всего, это почта изъ Арнака. Мы дождемся почтаря и покалякаемъ съ нимъ.
