Сердце Стужи | страница 55



Вот так сидела и заодно радовалась, что ледяной хозяин ко мне не поворачивается и не смотрит даже. А когда привела себя в порядок и нахохлилась, готовая к дальнейшей науке, он вдруг ладонь протянул: «Дай мне руку».

Я сперва недоуменно поглядела, поскольку вон там, недалеко от нас, мальчишки сперва сайгаками скакали, а затем схватились друг с другом, и наставники их сразу сшиблись, разминаясь в поединках. Только звон ледяных мечей кругом стоял, играли на холодном солнышке литые мышцы, распрямлялись, сворачивались узлом, и летела вперед ледяная сверкающая кромка, со встречной сталкивалась. Такая сила бушевала, что вихри снежные взметались. И вот она на крылечке в полушубок куталась под боком у того, кого теперь наставником звать следовало, и в сомнении на руку его, протянутую, глядела. Подвох-то в чем?

Несмело, с ожиданием, с подозрением положила свою ладонь на его раскрытую, поразиться успела, что ширины она такой, что обе мои в ней скроются, потеряются, а пальцы уж сжались, поймали в капкан. Я не дернулась, но точно знала, из такой хватки не вырвешься, как ни бейся. Вместо того замерла, пристально разглядывая саму руку, пройдясь взглядом от запястья до плеча. Мышцы крепкие даже под рубашкой хорошо видны, а ну как сожмет чуть покрепче, и хрустнут тонкие пальчики, сломается узкая косточка. Ясное дело, не к чему ему меня калечить, но оттого и сворачивается в груди ожидание, трепещет и перехватывает дыхание. Видя силу, зная ее, понимать, что может не только крушить и нагонять страх, но защищать и держать бережно.

— Глаза закрой, отвлекаешься.

Поспешно зажмурилась, не перестав видеть свою ладонь, потерявшуюся в его широкой, и лишь слегка покраснела от осознания, что очень пристально рассматривала, а он негромко продолжил:

— Теперь согревай.

И холод начал подбираться к моему теплу, оттеснять его от кончиков пальцев. Шипел холодным парком будто плеснувшей на горячие угольки воды, сперва покалывал, после забрал ощущения. Ладонь онемела, а я дернула ее из захвата.

Не вырваться. Как подумала сперва, так и оказалось. Не вынуть руки, а она вся холодом объята, горит от огня ледяного и теряет чувствительность.

— Грей, — негромко, но так, что испугалась и широко раскрыла глаза. — Согревай, иначе руки лишишься.

Жестко, сурово. И от тона, от мороза в глазах сила всплескивается, катится по телу, что бурная волна, и ударяет в лед его руки. Сносит, ломает хрупкие преграды, и я только по этим ощущениям понимаю, что обманул. Слишком тонок, слишком поддается лед моему теплу, чтобы из-за него могла вовсе руки лишиться, но страх помог.