— Э-э, послушайте, — сказал он детективу, — в чем проблема? Я…
— Сэр, мне очень жаль, — перебил его полицейский.
Очень жаль?
— Но сегодня утром с вашей женой произошел несчастный случай, — продолжил полицейский, не глядя ему в глаза. — По-видимому, она проверяла нагреватель детской бутылочки. Произошло короткое замыкание, и… — Он мялся. В этот момент комик все понял.
— В общем, она умерла, сэр. Соболезную.
По-прежнему избегая взгляда длиннолицего, он сунул сигарету в рот и зажег ее спичкой.
— Что?
Что еще он мог сказать?
— Послушайте, мне очень неприятно вам такое сообщать, — продолжил детектив, наконец взглянув на него. Он говорил искренне. — Такой несчастный случай бывает раз на миллион. Полная информация ждет вас в больнице.
Он утешительно положил руку на плечо комика.
— Спешить некуда.
— На вашем месте, — сказал мускулистый полицейский, — я бы выпил еще.
С этими словами они ушли.
* * *
Длиннолицый просто стоял и смотрел, как они уходят. Он ничего не мог ни сказать, ни сделать. Как лунатик, комик зашел обратно и сел. Похоже, больше идти ему было некуда. Джинни и ребенок…
— Эй, приятель, ты в порядке? — спросил тощий, допивая пиво.
— Моя жена, — ответил он, — умерла. Моя жена…
Казалось, что собственный голос звучит со стороны.
— Божечки, — сказал здоровяк Джо. — Какой ужас. Нам очень жаль.
— Да. Слушай, мужик, — сказал тощий, вставая и наклоняясь над столом. — Ты, наверное, хочешь, чтобы тебя сейчас оставили в покое, а? Увидимся вечером, хорошо?
«О чем он говорит?» — подумал комик, он выпучил глаза.
— Вечером? — переспросил он. — Но… но сегодня я ничего не могу делать. Бо-больше мне это не нужно. Джинни… Джинни… — поперхнулся он и продолжил, — Джинни умерла. Вы не понимаете…
Джо не дал ему договорить.
— Нет, нет, нет, — сказал он. — Нет, мне жаль твою жену, но это ты не понимаешь.
Он тоже поднялся, и они встали по обе стороны от него.
— То, что будет сегодня, это не мелочь. Отступать нельзя, это может кое для кого очень плохо кончиться. — Он дал этой мысли дойти до комика, а затем добавил: — никаких исключений.
— Но…
— Никаких «но», — сказал тощий, одарив его гротескной улыбкой и зажав в зубах сигарету. — Завтра похоронишь старушку с размахом. А сегодня ты с нами. Понял картину?
Он знал, что они его убьют, если он не согласится. Ему придется жить, хотя бы ради того, чтобы позаботиться об останках жены. И останках их ребенка.
— Да, — ответил он. — Да, я понял.
Они ушли, больше не сказав ни слова. Задержавшись в дверях, тощий бандит оглянулся через плечо. Намек был понятен.
