— До истины? О чем ты? Есть еще один момент, Билл. Руфус не был таким, пока взрослел естественным путем. Помнишь, мы как-то обсуждали возможность того, что врожденные отклонения исчезают при взрослении? Возможно, он столкнулся с результатами нарушения этой подстройки. Но нельзя мутировать в обратную сторону. Это просто немыслимо, вне зависимости от того, из какого мира прибыл Руфус. Можешь сказать, что он унаследовал потенциал марсианина или набор хромосом из другого измерения, но это все равно не будет служить хорошим объяснением. Мутация... расширяется, процветает, а не идет на убыль. И это должно быть справедливо для любого... — Морган замолк, его густые брови нахмурились. — Я ошибся на этот счет, — медленно начал он через некоторое время. — Ну... давай подумаем. Мое утверждение справедливо только при том же течении времени. И как раз это не подходит к Руфусу.
— Он движется против хода времени, — нахмурившись, сказал Билл, — но это же субъективно, разве не так?
— Да, начиналось так, да. Может быть, следствие влияет на причину?
— Хочешь сказать, Руфус искривляет время?
Морган не слушал. Он достал карандаш и бумагу из кармана и принялся царапать бессмысленные загогулины. Тянулись долгие секунды. Затем острие карандаша остановилось.
Морган поднял голову, в его глазах все еще была озадаченность.
— Возможно, я все понял, — сказал он. — Возможно. Послушай, Билл... На железной дороге несколько параллельных путей. По каждому безостановочно движется поезд. В соответствии с теорией параллельного времени, каждый поезд — пространственная вселенная, а пути проложены по темному полотну самого времени. Давным-давно, во тьме веков, возможно, существовал только один путь, который потом разветвился.
После того, как путей стало огромное множество, параллельные дороги объединились в небольшие группы — Нью-Йорк Централ, Пенсильвания, Южно-тихоокеанская и Санта Фе. Поезда в каждой — вселенные — грубо говоря, одинаковые. В Пенсильвании у поездов много вагонов, несущихся с головокружительной скоростью через тусклую дымку веков, но все они содержат узнаваемые разновидности гомо сапиенса. Пути разветвляются, но система — все еще единое целое. Но есть и другие группы.
У них имеется одна общая черта — нет, две. Они параллельны во времени и берут начало из одного немыслимого источника, скрытого в ошеломляющем своей невероятной загадочностью чреве пространства и времени. В начале времен...
Но в начало времен невозможно вернутся. Нельзя даже просто встать на временном пути. Потому что поезд неумолимо движется вперед, он не там, где был двадцать, пятьдесят или восемьдесят лет назад, и, если попытаться отследить пройденные шаги, то окажешься на странной дороге. Она и не совсем пространственная и не совсем временная. Возможно, тут затрагиваются... ну, назовем их измерениями — это так невообразимо чуждо для нас, что мы даже не можем представить, что это такое, если нет... различия.
