– Ну и что? – отмахнулся англичанин – для отвода глаз. Кстати, попал?
Кстати говоря – сам англичанин, неплохой аналитик и по совместительству хороший, почти международного уровня гроссмейстер – вовсе не был уверен в том, что сказал. Варианты могли быть разные… например, тот кто стрелял, был тайным сторонником салафитов или идарата. Или одной из многочисленных русских террористических групп.
– Нет.
– Вот видите. Русским нужен Абу. Не вы. Он продемонстрировал хитрость. А вы – не продемонстрировали ничего.
Принц Касим покачал головой.
– Я…
– Вы – живой мертвец. Давайте, будем исходить из этого. Что вы готовы сделать, чтобы остаться в живых.
Касим – думал недолго.
– Все.
– Все? И… например, передать Аден его законным владельцам?
Касим недоуменно уставился на англичанина.
– Ост-Индской компании.
Это была проверка. И Касим – ее прошел.
– Да.
Он понимал, что все не так просто. Но сейчас он должен был остаться в живых.
– Одну минуту…
Англичанин вышел из комнаты. Вернулся с пачкой листов бумаги и писчим пером – непроливайкой.
– Пишите. Все, как было.
– Но… времени нет.
– Уверяю, есть. И да… давайте, напишем расписку. Это для порядка. Бюрократия, знаете ли. С меня тоже спрашивают.
* * *
Уже вечером – британцы организовали выступление Касима аль-Хабейли по радио. В нем – он объявлял себя новым монархом Адена, провозглашал вечную дружбу с Британией и заявлял о том, что Совет весь убит по приказу русских властей. В своем обращении – он призвал всех своих сторонников брать в руки оружие и убивать русских. Выступивший следом мулла, довольно авторитетный деятель, имеющий звание хаджи и степень в фикхе – объявил о том, что русские нарушили договор с правоверными, убили правоверных, и теперь жизнь русских разрешена и их имущество тоже разрешено. И не только разрешено – но и обязательно, ибо в конце своего выступления он призвал мусульман к джихаду: священной войне с неверными.
А в это время – в Константинополь, в штаб флота и в Санкт-Петербург – спешно передавались исключающие друг друга шифровки, не только не проясняющие, но и окончательно запутывающие ситуацию. Казаки ничего не знали, тон шифровок наместника – а им был гражданский, а не военный – из успокаивающего, каким он был до этого превратился в панический. Многое могла прояснить разведка – но шифровки из Лахеджа ничего не проясняли, а только запутывали ситуацию. Так, час за часом терялось драгоценное время, в которое только и можно было исправить хоть что-то.
