— Ах, боже мой.
Пружиня на носках и потягиваясь, Байден вернулся в своё кресло, вытянулся с наслаждением, похрустел пальцами.
— Расслабьтесь, Хаген. Вообще-то я хотел поговорить не о ваших грешках, они просто попались под руку… вскочили на язык, если можно так выразиться. У меня на вас большие планы, я уже говорил? А грешки… ну это так, проверка. Я сделал запрос — мне прислали вас, не кого-нибудь, а вас, серьёзного человека с напряжённым ртом. С высоким эмпо. О чём вы беспокоитесь, техник — о том, что провалили задание или сопереживаете испытуемому, чьи мозги сейчас нарезают ломтиками и рассматривают на предметных стёклах? О чём вы думаете, Хаген? Я должен понять, кто вы такой.
— И поэтому изучили состав моей мочи.
— И не только. Я всегда так делаю. Что? Вам не нравится?
— Это обычная практика.
— Вот именно, — Байден опять хохотнул, но верхняя часть его лица оставалась неподвижной — глиняная маска с пухлыми щеками, носом-пуговкой, бугристыми отёчными глазницами и прилипшими к глине запятыми бровей. Даже кожа приобрела глиняный оттенок — сказывались проблемы с желчным пузырём. Скорее так, для острого панкреатита начальник был слишком уж разговорчив.
— Настало время проектов, техник, крупных совместных проектов. Райс любит проекты. Разработка «песочницы» будет на время свёрнута, а потом возобновится… но уже без вас. Вас я пошлю в другое место, не навсегда — на время. Можно сказать, дам взаймы. Что вам известно о лаборатории Кальта? Хотя сейчас правильнее было бы сказать «проект». Так что вам известно о проекте Кальта?
— Практически ничего.
Это была правда. Хотя имя он где-то слышал. Кто-то из терапистов… ну да, лаборатория… Кошмарные опыты с изучением пределов выносливости, адаптации и Бог знает чего ещё.
— Я немного увлекаюсь физиогномикой и могу утверждать: вы авантюрист, Хаген, у вас треугольные мочки ушей. Я хочу вовлечь вас в авантюру. Кальту нужен игротехник, мне нужны глаза и уши, которые обеспечили бы мне полноценное участие в проекте.
Какая ирония! Хагену едва удалось сдержать истерический смешок. Теперь он щекотал гортань, мешал сглатывать, раздражал диафрагму, стремясь вырваться на свободу. Двойной агент. Он станет двойным агентом. Уму непостижимо!
— Вы улыбаетесь?
— Нет, — сказал Хаген. — Простите, я просто удивлён и не могу собраться с мыслями. Вы меня озадачили.
— Но вы согласны?
— А это имеет значение?
— Ну… — Байден призадумался. — Не то, чтобы у вас был выбор, но мне приятнее, если бы сотрудничали добровольно, старший техник. Мотивация — великая вещь. Если у нас с вами всё получится, я посодействую, чтобы вас сделали игромастером. Как вы относитесь к повышению? Не вижу энтузиазма.
