На сцене происходило всё как обычно, выходили, рассказывали анекдоты, постукивая по микрофону, но эти девчонки с нетерпением украдкой поглядывали в сторону нашего столика, стоящего в самом дальнем углу. Без сомнения ждали именно нас. Наконец, конферансье объявлял наш выход.
— Ну, а теперь, дамочки, пришло время этим парням размять затёкшие от долгого сиденья ноги и пройтись из своего дальнего угла до сцены, чтобы усладить ваши юные сердца… и будьте к ним снисходительны.
Толпа сходила с ума, а мы со своих мест ловили взгляды, от которых и теперь бы холодели уши.
Я посмотрел на Хилтона.
— Что, собственно говоря, происходит здесь, чёрт возьми?
Вы, может, думаете, что в однообразной атмосфере послевоенной Англии, когда женщины с недовольством смотрели на своих пьющих мужей, оставляющих их наедине с мыслями о романтических отношениях, идея клубов стриптиза для женщин родится ещё только через десяток лет? Ошибаетесь, ещё в 1961 году, задолго до Чипидейлов и The Full Monty женщины в небольших клубах Севера уже знали точно, что им нужно.
За одичавшими котами наблюдали, разинув рты и протягивая руки в желании прикоснуться к ним, как и за молодым стриптизёром, расхаживающим по подиуму и демонстрирующим достоинства своего тела. Проведя всю свою жизнь, окружённым групиз, я не встречал больше настолько отрывающихся женщин, как те, но думаю, потому так говорю, что то было моим первым опытом осознания, насколько дикими могут быть они, когда им предоставляется такая возможность. Но больше чем реакция женской части аудитории нас поразила действительность, ведь именно за этим парнем выступать нам!
Мы допивали молча, собираясь идти в обход этой дикой толпы, и тихо пробирались по стеночке к нашему оборудованию. Мы уже были готовы к выходу, как стиптизёр вошёл, буквально впал за занавешенную от зрителей часть крошечной сцены, выжатый как лимон.
— Видно по тебе, парень, ты отработал свои деньги, — произнёс Хилтон, наблюдая как тот, пошатываясь, направляется к стопке своих вещей.
— Не думаю, мне бы добраться домой прежде, чем они разорвут меня в клочья. Удачи вам, ребята.
Нам было слышно, как девчонки вызывали на бис своего любимчика, пока конферансье объявлял нас.
Как только мы вышли на сцену, стало ясно, что совсем не музыку требовали эти ошалевшие от вида мужского тела тётки. И в воплях «Катитесь вон!» потонули первые звуки надтреснувшей нашей акустики.
Теперь это звучит, может быть, несколько странно. Вам не за что нас винить, ведь полный зал истошно вопящих женских тел — настоящая мечта любого подростка. Но по правде, чувствовал я себя тогда тошно, а что если бы они не стерпели и сорвали бы с нас одежду? И знаете, о чём я тогда подумал? Надеты ли на мне чистые трусы! Поменял ли я их утром или нет?
