Рок–роуди. За кулисами и не только | страница 42

Я почувствовал, как мои яйца сжали, и подступил оргазм, одновременно Ронда последний раз дёрнулась и скатилась с меня. Она, тяжело дыша, лежала рядом со мной и нежно гладила моё лицо, а я чуть не задохнулся и кончил. В глазах потемнело. Чьи–то губы по–прежнему трудились надо мной, теперь вылизывая его начисто.

— Мать твою!

Я вскочил, трясущимися руками стараясь натянуть брюки.

Какой–то мужик сидел на полу у моих ног. Мужик. Большой волосатый мужик, мать его! Он улыбался мне и слизывал остатки моего сока со своих губ! Затем рассмеялся и откатился, чтобы присоединиться к другой группе, тут же на полу.

Я стоял как вкопанный, с трудом сдерживая приступ тошноты, всё удовольствие тут же было забыто. Я высвободился из объятий Ронды и бросился вон оттуда. Как мне стоило поступить? Думал я, шагая по улице. Может, вернуться и набить морду этому ублюдку? Не мог поверить, что мне только–что впервые доставил такое наслаждение мужик! Не значит ли это, что я стану гомиком? Нет. Нет. Просто нужно забыть об этом. Этого никогда не было. Просто забыть.

Первое, что я сделал, когда вернулся в свой номер: разорвал на мелкие клочки записку с номером Ронды и спустил их в туалет. Я стал обходить стороной тот ресторан, где впервые увидел её. Больше я её никогда не встречал. Вскоре мне к счастью нужно было возвращаться в Англию. Однако, многие годы после этого злополучного вечера, я испытывал странные ощущения каждый раз во время орального секса. Мне всё время виделось это улыбающееся лицо с вытекающим из его рта моим семенем. Мне не верилось, что смогу забыть его. Так продолжалось, пока не наступила одна незабываемая ночь на берегу Северного моря, в моём родном Уитли Бэе.

Тем временем работу ещё никто не отменял, и все мы трудились в поте лица своего. Несмотря но то, что стало возможным возвращаться каждый раз к себе домой и спать в своей постели, я начал осознавать, что всё чем я занимаюсь, это вожу наш микроавтобус со спящими на задних сиденьях музыкантами. К концу лета 1965 года я оставил свою небольшую квартирку со встречами с Леди—Судьбой и переехал жить к Эрику с Хилтоном. Однажды вечером Эрик взял меня с собой в клуб Фламинго, в Сохо.

Я говорю «взял», потому что у Эрика есть ещё одно восхитительное свойство: не слышать ничего, что он не хотел бы услышать. Я был совершенно без сил, но Эрик и слова не дал мне сказать. И вот мы сидим за столиком. На сцене играл Джорджи Фейм со своими Blue Flames, что означало полностью забитый слушателями клуб. Несмотря на то, что я понимал, что Джорджи — великолепен, а Эрик был его горячим поклонником, как только они начали, я попытался испытать наш столик в качестве подушки. Но тут над нами нависла фигура Рика Ганнелли.