Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному. С огромным чувством юмора Таппи относится не только к своей страсти к слабому полу, но и к тому, что представляла собой гастрольная жизнь, когда поп–музыка Англии и Штатов ещё была только в коротких штанишках. Он сопровождал многих теперь уже легендарных участников рок–индустрии. Позднее он возглавил Лондонский отдел нарождающейся индустрии.
Один из истинных пионеров.
Особенно поразили меня приводимые в книге подробности, освещающие смерть одной легендарной личности, чья музыка изменила рок–н–ролльную историю в корне.
Роджер Помфри, режиссёр,
по крайней мере, самого начала The Making of Electric Ladyland.
— Пять минут, готовность, Таппи, — сказал голос за моей спиной, прервав размышления о смерти и лжи. — Готов?
Я кивнул и улыбнулся. Рабочий сцены ухмыльнулся и положил руку мне на плечо.
— Если кто и может это, так это только ты, Таппи. Ну и нервы у тебя! Неужели не нервничаешь?
— Нет…, — я хотел ещё сказать, но слова застряли комом в горле. Он толкнул большие стеклянные двери и исчез на сцене, оставив меня в пустынном коридоре наедине с отражением моей физиономии. Если откровенно, выглядел я ужасно.
Он прав, это — то самое, моё. Я провёл на гастролях уйму лет, почти всю свою жизнь, катаясь по миру с самыми величайшими группами, когда либо выходящими на сцену. Но теперь это его работа, которую я знаю, как никто, и сегодня сцена принадлежит мне, мне одному.
— Ну, Таппи, сделай их, — прошептал я своему отражению в стекле. Дружественное одобрение, скажешь тоже; как если бы этот человек в стекле был одним из моих бывших подопечных, нервно ожидающим за кулисами своего выхода перед выступлением. Вот–вот, тот же страх в глазах, который я видел тысячи раз прежде, но никогда не испытывал сам.
Я встряхнул головой и осмотрел критически себя: вполне. Вытерев пот со своих рук о штаны, поправил рубашку — немного староват, немного диковат, но волосы ещё при мне, и, благодарю бога, ещё густые. Дырка от серьги пуста. Ну, старый рокер, навстречу толпе. Но, хотя уже несколько дней я без серьги, но эластичный корсет на мне, и моей рубашке удаётся спрятать от любопытных глаз признаки моего гедонистического образа жизни.
— Ты сможешь, — повторил я себе и отступил шаг назад, так как рабочий сцены снова появился перед стеклянной дверью.
— Ну, Таппи, пора. Удачи, дружище.
Он открыл для меня дверь, я поправил ремень и ступил на сцену.
