— Старое блюзовое дерьмо, — заключила она и встала, чтобы уйти.
У меня сразу пропал к ней всякий интерес, и я отвёз её обратно в гостиницу.
Как только я вошёл в лифт, чтобы подняться в свой номер, за мной следом вошла гора. И я сделал вид, что с интересом читаю старый номер Нью–Йорк–Дейли–Ньюз. Но шестым чувством ощутил, что этот парень пристально меня изучает.
Огромный чёрный с чуть светлее, чем его кожа скорее ближе к медному волосами, и громадными мясистыми ручищами. Как понимаете, мне совершенно не хотелось встречаться с ним глазами.
— Эй, не ты ли один из этих музыкантов, этих Animals? — неожиданно спросил он. — Мне говорили, их парни увели у моих двух женщин сегодня вечером.
Но в это время лифт поднялся до моего этажа, и я попытался выйти.
— Извините, но это мой этаж.
— Слушай, — сказал он, делая неопределённый жест рукой в воздухе. — С тобой говорит чемпион мира в тяжёлом весе, Кассиус Клей. Я могу придавить тебя одной ладонью, мальчик. Ты и твой дружок увели сегодня куда–то двух моих двоюродных сестёр. А я отвечаю за них головой. Мне их доверили.
— Уверяю, вас, это был не я, — пробормотал я. — Это был другой парень, Час Чандлер. Он живёт в номере 1503. Благодарю вас и спокойной ночи.
Я стремглав пустился по коридору, и он не последовал за мной. Но я повесил знак «не беспокоить» и, заперев дверь, позвонил портье, чтобы меня не беспокоили звонками. Меня трясло, но я был в безопасности. Позднее я узнал, что этим всё не кончилось. Клей посчитал, всё это очень забавным.
На следующий день пришло сногсшибательное известие. Бобу Левину и Майку Джеффери удалось устроить нам выступление в качестве специальных гостей в Аполло. Принёс новости Майк, он зачитал нам телеграмму, полученную им утром из театра, как если бы это была королевская грамота. Но так они и было. Грамота чёрного королевства. Нас пригласили играть целую неделю вместе с Shirelles и Чаком Джаксоном. Ого! Какое это волнующее состояние, играть в мекке чёрной музыки. Наш первый концерт должен состоятся в дневное время, которое обычно отводили новым именам! Если те проходили испытание, то перед ними открывалась волшебная лестница, ведущая к вершине музыкального мира. Но мы также выяснили, что если аудитория встречала их холодно, то их лодка тонула безвозвратно, а сами они камнем шли на дно. Стоя за кулисами, нервы наши были на пределе, в сотый раз перебирая струны гитары и проверяя усилители и стараясь сообразить, что станется с нами, если что–то пойдёт не так. Надо лечить нервы.
