В действительности это была первая трава, которую мне пришлось держать в руках. Я пробовал курить как–то раз гашиш, но впервые я курил траву. Я скурил всего–лишь половину, но она меня так сильно зацепила, что меня начало буквально трясти от смеха, когда я вспомнил слова Грэма. Мы сидели с ним у меня в лондонской квартире друг против друга на полу по–турецки скрестив ноги. По его словам, прошло много лет, прежде чем ему удалось выйти на отличную траву. Он вскрыл пакет и сказал, чтобы я запустил туда свои пальцы и, взяв шепотку, растёр её между ними и поднёс к носу. Запах приятный и довольно сильный. Он скрутил козью ножку, и протянул мне со словами:
— Вот, пыхни, она придаст тебе настроение, и если ты собираешься жить блюзами, тебе предстоит провести всю жизнь в поисках настоящего блюза, и вот ещё, что я тебе сейчас скажу — у людей по всему свету на устах будет твоё имя, но ты так никогда и не заработаешь больших денег.
Приступ смеха перехватил дыхание, когда в памяти вспыли его слова. Запись заняла первое место по всему миру. Должно быть, он просто шутил.
Прямо с самого начала я испытывал к Америке любовь–ненависть. Сперва я даже собирался наняться на торговое судно, чтобы только попасть туда. Колледж и рок–н–ролл уберегли меня от этой затеи, и теперь я, вольный стрелок, лечу туда первым классом, спасибо тебе, музыка. Но от слова «начали!» не осталось и следа, наш скромный коллектив толкали, загоняли в отдельные помещения и подолгу коптили нас там. Хотя и видно было, что они старались нас уберечь от чего–то. До боли стыдно.
Мы летели переполненные чувствами, но как только ступили на землю Америки, наши активы улетучились без следа. Всё было сделано, чтобы лишить нас крыльев. Не надо и говорить, что нам стало невесело.
С того самого момента как наш самолёт приземлился в нью–йоркском аэропорту Кеннеди, мы попали в карнавал сумасшествия, карнавал, который отдалил от нас потенциальную нашу аудиторию, какие–то клоуны, животные, канатоходцы, карманники, толкачи, полицейские со своими невероятных размеров пушками, всё это вынудило нас пробираться закоулками, чтобы избежать назойливых приставаний. Но по крайней мере, именно среди этих уродов и монстров временами нам попадался нормальный, хороший народ.
Приобретя печальный опыт встречи британских групп, Битлз, Камней, Дейва Кларка Файв, когда разбивались стеклянные двери и выносились окна, а стены испещрялись надписями, власти аэропорта решили пресечь появление в зале прибытия обезумевших поклонников. Служба безопасности настолько ожесточила свою работу, что даже репортёров и фотографов держали за барьером. А телевидению и радио было вежливо рекомендовано вообще игнорировать прибытие британских групп. В результате ни радостных выкриков встречающих, ни их улыбок и воздушных поцелуев, когда мы покидали борт Боинга-707. Ещё не зная всех этих ухищрений, мы были страшно разочарованы.
