Раньше я бывал зверем, теперь со мной всё в порядке | страница 2



1. Наша улица

С молоком матери я впитал войну. 1941 год — это год моего рождения. Тогда весь мир запылал. На Востоке японцы рвались к западному побережью Штатов; немцы тянули свои лапы через Россию к Сталинграду и Москве: а британцам дали под зад в Дюнкерке. Война, война, всюду война. Первые десять лет моей жизни прошли, как одна нескончаемая чёрно–белая кинохроника с фронта. Я родился в Ньюкасле–на–Тайне — жестоком, но гордом городе. Соотечественники называют меня джорди. Я и для всех до сих пор остаюсь джорди. На мне многие сделали состояние, а я всё ещё занимаю денег у своих родителей на жратву. В чём причина? Что мне дали, что у меня взяли, чему я научился? Это связано с тем, где я родился и рос, с этой удивительной частью Британских островов, которая никогда не позволит забыть о себе. Где бы я ни находился, будь то Япония или Калифорния, Франция или Швеция, мне постоянно напоминают о моём наследии и что я — яркий образчик культуры Севера Англии. Хорошее место для формирования личности. Сколько себя помню, я всегда хотел оттуда уехать.

Музыка — это такой дар, который невозможно испить до дна. Взбираешься на клубную сцену, сотни глаз устремляются на тебя, и ты выпеваешь перед ними переполняющую тебя эмоцию, зарождающуюся в глубинах твоей души. Именно такие моменты откровения помогли мне бежать из Ньюкасла, увидеть весь остальной мир. Но такова человеческая природа, и я возвращаюсь домой без гроша в кармане в самом начале своего путешествия в моё личное пришлое, пытаясь выудить из него непреложную истину, которая и остаётся самым драгоценным в человеческом существовании.

Авеню Марондейл — кул–де–сак среди домов, построенных прямо перед войной для рабочих верфей и прочих фабрик и заводов индустриального района, раскинувшегося по берегам Тайна. Кул–де–сак — на такой манер мы ласково называли нашу улочку–тупик, но не скажу, что его обитатели были тупыми. В моём детстве она походила больше на деревенскую улицу, какой и остаётся до сих пор. Каждый там знал всё про каждого. В те дни как я появился на этом свете, мой отец работал инженером–электриком на одной из верфей, располагающейся примерно в миле от того места, где мы жили. Из окна моей спальни были видны тяжёлые краны, переносящие в своих когтях огромные железные конструкции, точно на то место, где они будут сварены с другими, чтобы в итоге из них получились большие морские суда или большие пушки. Они представлялись мне ожившими динозаврами из доисторических эпох.