Я стоял в дверях, медленно стягивая с себя успевшую намокнуть куртку. Мне был виден весь коридор и всё что происходило в кухне на клетчатом полу. Там стояла она, освещённая яркой лампой, всё, о чём я мог только мечтать. Одинокая секси на кухне. На чужой кухне, чужая секси. Во мне проснулся дьявол. Как мне это всё нравилось. Как меня всё это заводило.
— Найдётся здесь что–нибудь перекусить? Я ужасно проголодался, — взглянув мельком на картофельные очистки в раковине, спросил я.
Её платиновые волосы блестели теперь, как хром. Я вошёл, перекинулся с ней ещё несколькими ничего не значащими фразами и открыл пару пива, в восторге любуясь, как она идёт скользящей походкой по коридору до дверей комнаты. Усевшись прямо на пол, передо мной открывался удивительный вид на очертания её ног, лодыжки и полные бёдра, удивительного цвета её ноги, заключённые в светлого тона капронки. Ощущения накатывались одно на другое, волнами покрывала меня её женственность, никогда я ещё не был так близок, так увлечён, так владел временем, моим временем, чтобы лучше рассмотреть её, почувствовать её, ощутить её запах и успеть, наконец, насытиться женщиной.
— Вот, готово — бобы и чипсы, — сказала она. — Соус будешь?
Мы сели ужинать, яркий свет от люстры заливал почти пустой стол. Босой ногой нащупал мягкую кожу её туфель на шпильках, повёл выше — шёлк её ноги. Я притворился, что ужасно голоден, ел против своего желания и трясущейся вилкой, запихивал консервированные бобы Хайнца себе в рот, губы пылали, набивая рот всем, что было на тарелке. Она ещё не кончила есть, а мои руки уже легли ей на плечи.
— А теперь чай, не так ли? — сказала она, обернулась и широко улыбнулась.
И так положила ногу на ногу, что стал виден верх её чулок, и снова улыбнулась, заметив, как свет заиграл тенями у меня между ног.
— А вот и десерт, — произнесла она, играя с молнией на моих джинсах, но снова улыбнувшись, оставила меня в растерянности. — Но сперва я бы хотела выпить чаю, милый.
Она поднялась из–за стола, улыбнулась, посмотрела на меня и провела ладонью по моему лицу, нарочно оставляя следы своими длинными ногтями, и будто электрический заряд пронёсся через всё моё тело.
— О, да, конечно, сейчас, — и остался один на кухне ждать пока закипит чайник.
Достал из буфета чашки, чай, молоко, сахар и обернулся — в коридоре лежали скинутые ею белые лодочки, за ними на перилах — тонкими струйками свисали чулки. Я шагнул в коридор.
