Дело Элмара Валентайна постепенно глохло. Я старался заглядывать в Виски, по крайней мере, дважды в неделю, просто, чтобы дать ему понять, что всё ещё поддерживаю его клуб, несмотря на то, что он хорошо знал, что джемовать хожу в Опыты.
Однажды вечером, захожу к нему, не спится, нагружен, зрачки расширены, ищу приключений. Принцесс и следа нет. Ехать в Говер в её замок в половине двенадцатого, видеть всех этих её уродов — нет, спасибо. И поехал обратно в Каньон. Проехал мимо Альвинии, тихо, свет погашен. Чёрт. Вывернул на улицу, вот и старый дом, где жила раньше Принцесс. Возбуждение не проходило, я вертелся как на сковородке в аду. Мне срочно нужно было кого–нибудь найти. И тут я вспомнил про одну блондинку, Максин, живущую неподалёку. Хохотушка. И всегда я у неё желанный гость. Вот незадача. у неё тоже темно. Я объехал вокруг, о! в спальне горит свет. И тут, как назло, выпитый мною виски смешался с химией в моих мозгах. Не осознавая насколько я нагружен и какую силу придали мне наркотики, я, видимо, слишком сильно нажал на входную дверь и очутился лежащим на ковре посреди прихожей.
Поднявшись на ноги, я увидел полоску света, сочащуюся из спальни. Преодолев ещё одну дверь, совершенно не задумываясь о своих действиях, я, чуть продвинувшись вперёд, схватился за медную ручку, открыл дверь, ввалился в комнату и грохнулся на кровать, раскинув руки.
— Чёрт бы тебя побрал, Бёрдон, ну и свинья же ты!
Острые кулачки забарабанили по моей спине и голове, затем две голые ступни упёрлись мне в живот и грудь и столкнули меня с кровати на пол. Скатываясь с кровати, я инстинктивно за что–то уцепился обеими руками. То, за что я зацепился, оказалось волосами Ли Оскара.
— Боже! Ты, маленький ублюдок. Как ты оказался первым?
Максин стояла на постели, её огромные сиськи не скрывала, а только подчёркивала ночная рубашка. Я поднялся, я был настолько нагружен, что не понимал, что делаю. Полагаю, что был в совершенном ауте.
Я сгрёб в охапку Ли, всё ещё не выпуская из рук его волос, и вытолкал его за дверь спальни в гостиную, с таким треском захлопнув её за ним, что слышно было, наверное, на другом склоне. Далее, не произнеся ни слова, я схватил Максин и, бросив её на постель с такой силой, что тело её почти всё зарылось в простынях, совершил над ней дикий, безумный, животный акт любви. И почти сразу отключился. Следующее, что я помню, это то, что меня разбудили лучи солнца, падающие прямо на моё лицо через окно спальни. Рядом спала Максин. Меня обуял стыд. Вскочив и быстро натянув штаны, с рубашкой в одной руке и ботинками — в другой я выполз из дома. На кушетке спал Ли Оскар. Домой я рванул по Брайер–драйву. Я проклинал себя на чём свет стоит, особенно, когда обнаружил, что забыл у Максин свои часы. Съедаемый чувство вины, я представлял себе, как буду возвращаться к ней за часами.
