Через месяц после этого разговора Джеффри тяжело заболел. Дул сильный восточный ветер, а он был слабым ребенком. Доктор покачал головой и сказал, что случай серьезный. Мистеру Уинборну он сказал больше и признался, что случай совершенно безнадежный.
– Этому ребенку не суждено было стать взрослым при любых обстоятельствах, – прибавил он. – У него уже давно легкие в плохом состоянии.
Именно тогда, когда миссис Ланкастер ухаживала за Джеффом, она осознала присутствие того… другого ребенка. Сначала его плач был неотличим от воя ветра, но постепенно он стал более явственным, ошибиться было невозможно. Наконец она услышала его в момент полного затишья: рыдания ребенка, глухие, безнадежные, отчаянные.
Джеффу становилось все хуже, и в бреду он снова и снова говорил о «маленьком мальчике».
– Я очень хочу помочь ему выбраться, очень хочу! – кричал он.
После крайнего возбуждения наступило состояние летаргии. Джеффри лежал неподвижно, едва дыша, погруженный в забытье. Ничего нельзя было сделать, только ждать и наблюдать. Затем наступила тихая ночь, ясная и спокойная, ни дуновения ветра.
Внезапно мальчик шевельнулся. Его глаза открылись. Он смотрел мимо матери, в сторону открытой двери. Он пытался что-то сказать, и она наклонилась, чтобы услышать выдохнутые им слова.
– Хорошо, я иду, – шепнул он, потом снова отключился.
Мать внезапно охватил ужас, она отошла в другой конец комнаты, к отцу. Где-то рядом с ними смеялся другой ребенок. Полный радости, торжествующий, серебристый смех эхом разнесся по комнате.
– Мне страшно, мне страшно, – простонала она.
Отец обнял ее за плечи, словно защищая. Внезапный порыв ветра заставил их обоих вздрогнуть, но он пронесся быстро, и воздух стал спокойным, как прежде. Смех прекратился, и до них донесся слабый звук, сначала еле слышный, но он становился все громче, пока они не смогли его распознать. Звук шагов – легких шагов, быстро удаляющихся.
Тип-топ, шлеп-шлеп, бежали шаги, хорошо знакомые, неуверенные шаги маленьких ножек. Но теперь – и в этом не было сомнения – к ним присоединились другие шаги, более быстрые и легкие.
Они дружно спешили к двери.
Все дальше и дальше, к двери, совсем близко от них, тип-топ, шлеп-шлеп, быстро шагали невидимые ножки детей, шагали вместе.
Миссис Ланкастер безумным взглядом посмотрела на отца.
– Их двое – двое!
Бледная от внезапно охватившего ее ужаса она повернулась к кровати в углу, но отец мягко остановил ее и показал рукой.
