Возвращаясь этим вечером домой, Джек с тревогой просматривал вечерние газеты в поисках упоминания о совершенном преступлении. Но ничего не было, и он сам не понимал, почувствовал ли он облегчение или разочарование.
Следующее утро выдалось дождливым, таким дождливым, что подмочило бы энтузиазм даже самого заядлого любителя гольфа. Джек встал в самый последний момент, проглотил свой завтрак, побежал к поезду и снова нетерпеливо пролистал газеты. Но не нашел в них никакого упоминания о мрачной находке. И в вечерних газетах тоже.
– Странно, – сказал себе Джек, – но факт остается фактом. Вероятно, какие-то мальчишки играли в лесу.
На следующее утро он рано вышел из дома. Проходя мимо коттеджа, краем глаза заметил в саду девушку, которая снова занималась прополкой. Очевидно, это вошло у нее в привычку. Ему удалось сделать хороший удар по мячу, и он надеялся, что она это заметила. На подходе к следующей лунке он бросил взгляд на часы на руке.
– Как раз двадцать пять минут восьмого, – пробормотал он. – Интересно…
Слова замерли у него на губах. За его спиной раздался тот же крик, который напугал его раньше. Женский голос, полный отчаяния, кричал:
– Убивают, помогите! Убивают!
Джек бросился бежать. Девушка стояла у калитки. Она казалась испуганной, и Джек подбежал к ней с торжествующим криком:
– На этот раз вы слышали!
Глаза ее были широко открыты; их выражения он не понял, но заметил, как она отшатнулась при его приближении и даже оглянулась в сторону дома, словно подумала о бегстве в укрытие.
Она покачала головой, глядя на него, и удивленно ответила:
– Я ничего не слышала.
Джеку показалось, что она ударила его прямо в лоб. Ее искренность была настолько очевидной, что он не мог ей не верить. И все же он не мог это придумать, не мог… не мог…
Джек услышал, как ее голос мягко произнес, почти с сочувствием:
– У вас была контузия, да?
Он мгновенно понял ее испуганный вид, взгляд в сторону дома. Она решила, что он страдает галлюцинациями…
А затем его словно окатило холодным душем: неужели она права? Неужели он страдает галлюцинациями? При этой мысли его охватил такой ужас, что он повернулся и двинулся прочь, спотыкаясь. Девушка посмотрела ему вслед, вздохнула, покачала головой и снова склонилась над своей грядкой.
Джек попытался рассуждать здраво.
– Если я опять услышу этот проклятый крик в двадцать пять минут восьмого, – сказал он сам себе, – станет ясно, что у меня галлюцинации. Но я его не услышу.
