А загадка была в чем? В чистой воде в карьере, который находился буквально в десяти-двадцати метрах от речушки.
Анна тогда наслушалась от жителей столько колкостей в свою сторону, что было тошно. Местные только и говорили, что журналисты зря приехали.
Селяне приходили к воде в любое время суток, купались в чем попало и тут же мыли животных после пастбища, и карьер все равно оставался чистым и прозрачным. Зрелище еще то: из воды торчат головы коров, а рядом плавает женщина в цветастом халате. Комично, но Анне тогда было не до смеха. Два дня спать в машине, все тело искусано комарами, от которых ни мази, ни спреи не помогали, купаться лишь в этом «чистом» карьере, где плавают парнокопытные, и ничего не узнать.
А еще этот Максим, вечно ноющий и предостерегающий.
Статья провисала, они уже собирались уезжать домой, а потом Анне вдруг пришла в голову замечательная мысль: проверить под водой.
Пришлось биолога вызвать, чтобы изучить состав, а Макс с аквалангом исследовал дно. Там и обнаружилось, что в камне есть серебряные жилы. Анна была зла, что причина оказалась такой банальной. А еще больше злило, сама она не могла посмотреть под водой, все фото делал Камаев, так как Анна не умела плавать и панически боялась глубины.
Боязнь воды — один из ее детских страхов. На этот раз она должна справиться сама. Обязана. Спасибо Бережному, что придержал Макса.
Хотя у Анны подкашивались ноги от одной мысли, что придется нырять. Надеялась, что можно довериться проводнику, но сейчас и это было костью в горле. Его чуть ли не искрило от неприязни к ней. Спасибо, хоть помог на пляже.
Анна уже собралась выходить из комнаты, как снова зазвонил мобильный.
Неужели, Макс решил перезвонить?
Глянула на экран. Он подсветил имя звонившего: «Папа».
— Привет, так рада тебя слышать!
— Анна, мне нужно с тобой поговорить, — не здороваясь, начал он.
— Конечно. О чем?
В дверь постучали.
— Секунду, пап.
Анна открыла, не спрашивая, — это был Денис, и рукой пригласила его войти. Отметила слегка взъерошенные светлые волосы и ярко-зеленые глаза. Его взгляд странным образом притягивал, Анна с трудом отвернулась и посмотрела в окно. В трубке повисла тишина.
— Папа, ты тут? Я слушаю.
Снова появились колючки в кончиках пальцев и опоясывающее давление в груди, будто плохое предчувствие преследовало ее именно рядом с Разумовым.
На другой стороне линии застыло напряжение.
— Говори, — повторила Анна.
Тишина почти цокала коготками по сердцу. Затем линия оборвалась, запиликав короткими рваными гудками. Савина попыталась перезвонить, но бесполезно.
