— Любая конструкция, которая тебя поддерживает, задает и границы. Ты уж прости, но в медицине то же самое. Каждый вынужден заниматься тем, что у него лучше всего получается.
— Слушай, все просто: я устал рыскать по своей памяти и кормиться прошлым. С моей точки обзора ничего больше не увидеть: раньше у меня это, может, и получалось лучше всего, но теперь нет. Мне нужна активная связь с жизнью, и нужна немедленно. Я хочу активной связи с собой. Я устал направлять все в творчество. Мне нужно что-то настоящее, неподдельное, и не для книг, а само по себе. Слишком долго я жил, подпитываясь только собой. Я хочу начать заново по тысячам разных причин.
Но Бобби потряс бородой: не понял, не поверил.
— Будь ты писателем-неудачником, без гроша в кармане, ничего не опубликовавшим, никому не известным, и реши ты стать, например, социальным работником — на него всего два года учиться, — ну что ж, давай. Если бы все годы, пока ты был писателем, ты ходил по больницам, общался с врачами, если бы последние двадцать лет читал еще и медицинские книги и журналы, но ты сам признаешь, что в науке ты такой же невежда, каким был в 1950 году. Если бы ты все эти годы жил тайной жизнью, но ведь нет. Когда тебе пришла в голову столь гениальная мысль?
— Месяца три назад.
— По-моему, у тебя другие трудности.
— И какие же?
— Не знаю. Может быть, ты просто устал. Может, хочешь повесить на двери табличку «Уехал на рыбалку» и отправиться на год на Таити. Может, тебе как писателю нужно второе дыхание. Это ты мне скажи. Может, тебе надо больше трахаться или еще что.
— Не помогает. Пробовал. С виду — какие хочешь удовольствия, а в итоге — нечто противоположное. Потрахаться, залезть на Эверест, писать книги не помогает — не хватает общения. Мейлер баллотировался на мэра Нью-Йорка. Кафка хотел быть официантом в тель-авивском кафе. Я хочу стать врачом. Люди довольно часто мечтают вырваться из привычной жизни. Со многими закосневшими писателями такое происходит. Работа все тянет из тебя и тянет, и ты уже не понимаешь, сколько еще из тебя можно тянуть. Кто-то рвется к бутылке, кто-то к пистолету. Я предпочел медицинскую школу.
— Только вот все проблемы, которые мучают тебя как писателя, они ведь никуда не уйдут, если ты станешь врачом. Настоящее дело тебе тоже может опостылеть. Тебе опостылят рак, инфаркты, родственники, которым нужно сообщать печальные известия. Злокачественные опухоли могут опостылеть так же, как все остальное. Знаешь, у меня опыта выше крыши, а отдача не так прекрасна, как тебе может показаться. Начинаешь полагаться на опыт и перестаешь замечать, что с тобой происходит. Ты платишь, Цук, и делаешь свой выбор. Я считаю, что Цукерманом-врачом ты будешь таким же, как и Цукерманом-писателем, разницы никакой.
