— Нашла за кого выходить! — не унимался старик. — Не для этого медицинский институт кончала.
Не раз среди партизан Чеклов хвастался своей дочерью. Мол, не чья-либо, а его, фельдшера Чеклова, дочка столичный медицинский институт закончила. И замуж выйдет за доктора или за ученого. А тут… Люди-то что скажут!
Через пять дней Чеклов узнал потрясающую для себя новость: его Граня уходит в бригаду имени Чкалова, то есть туда, где служил Боря. Он побагровел, обругал жену и вышел из землянки. Навстречу ему попался дед Нефед.
— Слышал? Наши перцу дали карателям, Твой-то, будущий зять Борька, со своего пулемета чесал во как!.. Командир к ордену его представил.
Чеклов зачесал затылок. Борьку, и вдруг к такой награде!
— В штаб его срочно вызывают, — продолжал дед. — Ты бы подвез. Только у тебя лошадь… А то он, гляди, пеше направится. А путь не близок.
Чеклов подумал-подумал, запряг лошадь и догнал Бориса.
— Садись! Я к больным, по пути и тебя подвезу.
Ехали молча, разговор не клеился. Когда подъезжали к штабу, не глядя на Борьку, Чеклов проговорил:
— Ладно, вернешься, заходи. Понял?
Когда вернулся Борис, сыграли партизанскую свадьбу. На это дело Михаил Васильевич Балясов десять литров картофельного спирту отпустил. Свидетельство о бракосочетании выписали, как положено, в сельсовете и печать поставили. По всем правилам…
* * *
Во второй половине февраля была восстановлена постоянная связь партизан с Военным Советом Брянского фронта: к нам начали летать самолеты 62-го гвардейского авиаполка.
Первые полеты на самолете ПР-5 осуществил капитан Сушков. Он сбросил на парашютах в районе села Чернь направленных к нам обкомом партии Калинина, Малкова, Алешинского, затем кинооператоров Вейнеровича, Забельского и радистку. О первых самолетах с Большой земли слагали чуть ли не легенды. Однажды и мне пришлось услышать рассказ об этом из уст партизанского связного Дмитрия Афанасьевича Прошина, директора лесхоза.
— …Случилось это накануне первомайских праздников. На площадке, у леса, партизанское начальство дежурило, костры жгли. Здесь и лесник Харитон трется. Я ему говорю: «Иди к разъезду, Харитон, присмотри, как бы немцы аль полицаи не появились. Раз костры жгут, значит, самолету быть». Ну, он и пошел. Ходил по лесу до самого утра. Устал, присел на пенек, набил трубку самосадом. Стал бить кресалом о кремень, а тут, как на счастье, трут отсырел, не горит. Встал это он и посмотрел по сторонам. И вдруг видит, что такое? На высокой ели лежит этакая богатырская снеговая шапка, похожая на белое облачко. Все деревья голые, а тут снег на ветвях. Подбежал ближе, присмотрелся: на елке живой человек повис, ногами перебирает. Парашютист, чтоб тебя нелегкая!
