В том году репетиции «Звезд на льду» проходили в Лейк-Плэсиде. Они начались 19 октября, поэтому еще до того, как уезжать из Нью-Джерси, мы должны были решить, что делать с Дарьей. Мы не хотели, чтобы она жила в гостинице, которую МГМ зарезервировала для фигуристов, а снять для нас отдельно квартиру где-нибудь неподалеку никто не предложил. В последующие годы мы на этом настаивали, но в первый раз просто не сообразили. Никто не спросил у нас: «Может быть, вы хотите взять с собой Дарью? Мы найдем вам дом с кухней». Я знаю, мы должны были сами об этом попросить, но нам и в голову подобные мысли не приходили. Мы были счастливы, что благодаря «Звездам на льду» не потеряем целый год. И мы решили, что не возьмем Дарью с собой.
Именно поэтому большинство фигуристок не имеют детей. Очень немногие продолжают выступать после рождения ребенка. Целый год ты не выходишь на лед, потом очень трудно набрать прежнюю форму, приходится путешествовать по всему миру, оставляя ребенка дома. Если бы Дарья родилась в середине лета, мы бы смогли провести с ней больше времени. Или, если бы мы с Сергеем были одиночниками, я могла бы бросить фигурное катание и постараться стать хорошей матерью. Но Сергей не мог выступать без меня. Поэтому мама уволилась с работы и сказала мне: — Я в твоем распоряжении; у меня еще достаточно сил, я позабочусь о Дарье. Теперь ты можешь вернуться к своей работе. Ты еще молода и любишь фигурное катание. Пусть уж лучше ты станешь скучать по Дарье, чем она будет ездить за тобой по всей стране и жить в гостиницах.
Рассуждения вполне разумные, тем не менее я просто с ума сходила оттого, что не смогу быть настоящей матерью для своей маленькой дочки. Но был ли у нас выбор? Мы могли завершить выступления, чтобы сидеть с Дарьей, остаться без денег, жить как все в Москве, а со временем работать тренерами. Или продолжать кататься, предоставив моей маме растить Дарью. Других вариантов не существовало.
Мама решила, что она с Дарьей может съездить навестить семью Терри Фоли в Калифорнии, пока мы будем в Лейк-Плэсиде. В этом случае ей не придется жить одной в Нью-Джерси. Я перестала кормить Дарью грудью и перевела ее на бутылочки, а 17 октября мы отвезли маму и Дарью в аэропорт. Дочке было тогда всего пять недель.
Все шло хорошо, пока они не уехали. Но после этого, когда мы с Сергеем сели в машину, меня охватило ужасное, неведомое до тех пор чувство, словно вырвали половину сердца. С Сергеем было то же самое. Мы хранили молчание, нам нечего было сказать друг другу. Потом мы сообразили, что едем в противоположную от дома сторону.
