Пол спросил нас, не хотим ли мы посмотреть открытый чемпионат США по теннису, и мы, конечно, согласились. Он достал нам отличные места на вечерние матчи 10 сентября. Это было фантастическое зрелище, словно мы побывали в театре. К сожалению, матч пришлось прервать, потому что полил страшный дождь. Мы едва успели добежать до машины, перепрыгивая через лужи. Тем вечером я чувствовала себя немного хуже, чем обычно, и Сергею пришлось вести машину без всякой моей помощи, потому что я ни на что не обращала внимания. Посреди ночи, примерно в четыре часа, я проснулась от очень необычного ощущения. Около часа побродила по квартире — и тут начались схватки.
Однако я не знала, что это означает. Никто мне не рассказал, как начинаются роды. Несколько мгновений я чувствовала себя ужасно, потом вдруг боль исчезала. Мне все это показалось странным, и когда боль отпускала, я принималась старательно изучать брошюру, которую дал мне доктор. Только тогда я поняла, что это, по-видимому, схватки.
Я позвонила в больницу, и мне велели приехать. Я разбудила Сергея, который начал ужасно суетиться. Схватки становились все сильнее, а промежутки между ними быстро сокращались. Сергей страшно нервничал, когда в машине я то говорила, что со мной все в порядке, то громко кричала. Бедняга, он не знал, что делать. Я сказала, чтобы он подвез меня к приемному покою — они с Полом отрепетировали это заранее.
Врач осмотрел меня, и, как только Сергей понял, что я в надежных руках, он заявил:
— Я пойду посижу в машине.
Сергею не хотелось оставаться в комнате ожидания, где ему начнут задавать вопросы, на которые он не сможет ответить. Ничего худшего для него и быть не могло. А представить себе, что он станет помогать мне во время родов, было совершенно невозможно — в России это не принято.
Меня отвезли в палату, и тут мне стало немного страшно, потому что из-за закрытой двери доносились женские крики. Врачи сделали мне укол в предплечье, и я на короткое время заснула. Потом снова начались схватки, боль становилась все сильнее и сильнее. Мне предложили сделать обезболивающий укол в позвоночник.
Мы не обсуждали такого варианта заранее, поэтому врач объяснил мне, что это такое. Наконец я согласилась и сказала:
— Да. Сделайте укол. Прямо сейчас.
Однако прежде мне принесли кучу бумаг, которые я должна была прочитать и подписать.
«Они что, с ума сошли? — подумала я. — Хотят подписать со мной контракт? Пусть делают укол!»
