Во время европейского чемпионата мы завтракали, обедали и ужинали вместе. Потом, после победы, нас пригласили на банкет. Мы танцевали какой-то быстрый танец, первый раз вдвоем; впрочем, Сергей не особенно любил танцевать.
A после соревнований мы поехали в Новогорск для окончательной подготовки к Калгари. Там собрались все спортсмены, которые должны были участвовать в зимних Олимпийских играх, и целая команда докторов, каждый день контролировавших наш вес и кровяное давление. В начале сезона я весила сорок один килограмм, теперь же — тридцать семь. Мне это никак не мешало, но я была все время в напряжении и чувствовала, что устала. Не могла расслабиться, плохо ела. По простой, наверное, причине: весь сезон только и разговоров было что об Олимпиаде, за нами постоянно следили врачи, тренеры, не переставая, напоминали, что мы обязаны быть в превосходной форме, — и я решила, что мне нужно похудеть. Олимпийские игры — это страшная нагрузка на нервную систему, длящаяся целый год, а я еще была слишком молода и не понимала, как это сказывается на моем организме.
В Новогорске нас часто собирали руководители олимпийской сборной и без конца рассказывали о расписании соревнований, о том, что такое дух Олимпийских игр, про Канаду и про то, как мы не должны забывать, что мы одна команда, просто обязаны помогать друг другу, не ссориться, заботиться о своем здоровье и все в таком роде. Не думаю, что кто-нибудь из спортсменов их особенно внимательно слушал, поскольку это отнимало у нас время, когда мы могли бы отдыхать.
Затем нам выдали олимпийскую форму. Для участия в церемонии открытия я получила сапоги, только они были не моего размера, поэтому я сохранила их для мамы. Со мной такое происходило постоянно. Юбка и пиджак были огромные, даже моя бабушка не смогла ничего с ними сделать, чтобы они на мне сидели хотя бы относительно прилично. Я всегда завидовала ребятам из канадской и американской команд, где даже самые миниатюрные девушки прекрасно выглядели в сшитой специально для них форме. A мне пришлось надеть это уродство, в котором я была похожа на попрошайку.
День отъезда приближался, и все принялись давать мне советы. За меня страшно беспокоились, потому что я была еще такая молодая. А я ужасно злилась. «Ты читала эту книгу? — спрашивал меня кто-то, с кем я была едва знакома. — По-моему, тебе следует прочитать вот это». Меня довели до такого состояния, что после бесконечной подготовки, ожидания и волнений, когда наконец подошло время отправляться на Олимпийские игры, я уже ничего не хотела.
