Доктора задавали нам вопросы о здоровье Сергея, спрашивали, были ли у него проблемы с сердцем. Мы ответили, что нет. И еще сказали, что если нужна операция, пусть они делают ее немедленно. Просили не тратить время на вопросы, не терять ни мгновения. Мы с Мариной ходили вокруг больницы, ждали, и Марина все время что-то говорила.
Потом из здания вышла женщина-врач с очень серьезным лицом. Она сказала, что они применили электрошок, сделали укол адреналина прямо в сердце, но Сергея спасти не удалось.
Когда я мысленно перевела эти слова на русский язык, то никак не могла осознать их значение. Я не хотела понимать. Наконец у меня сжалось сердце, и первое, что пришло в голову: «Как я сообщу маме и Дарье? Маме Сергея?»
Когда я повернулась к Марине, она сказала:
— Пойди поговори с Сергеем, он еще может тебя услышать.
Врачи не хотели пускать меня одну — вероятно, боялись, что я сделаю какую-нибудь глупость. Им нужно было провести вскрытие. Однако Марина заверила их, что все будет в порядке, Меня предупредили, что во рту у Сергея должны оставаться две трубки и чтобы я их не пугалась.
Не могу описать чувства, охватившие меня, когда я вошла в комнату, где лежал Сергей. На ногах у него так и остались коньки. Он не выглядел мертвым. Казалось, просто спит. Даже один глаз был слегка приоткрыт, и мне все время чудилось, что он на меня смотрит. Возникало даже ощущение, что он дышит. Руки Сергея похолодели, но плечи и грудь еще оставались теплыми.
Мне было очень трудно заговорить с ним. Я не знала, что сказать. Не помню даже, какими были первые слова, что-то очень простое.
— У тебя такие холодные руки.
И еще я попросила прощения:
— Прости меня, Серега.
Но когда я наконец начала говорить, то постепенно перестала обращать внимание на трубки, торчащие у него изо рта. Я говорила, а в голове у меня вертелась только одна мысль: «Он больше никогда не встанет. Никогда не обнимет меня, никогда не возьмет за руку. Нужно очень много времени, чтобы в это поверить».
Я долго пробыла в комнате рядом с Сергеем. Пришла Марина, взяла его за руку и тоже заговорила. Я старалась не слушать. Потом я принялась снимать коньки и почувствовала, какие у него холодные ноги. Тогда я начала тереть их, чтобы согреть. А потом и руки. Я любила его руки, любила за то, что они были такие большие и нежные. Но мне не удалось вернуть им тепло. Теперь я уже не помню, как прошла остальная часть дня. Казалось, время остановилось. Марина не оставляла меня ни на секунду. Мы сообразили, что нужно сделать несколько звонков, и я набрала мамин номер. Она с отцом должна была прилететь к нам вместе с Дебби Нэст и Виктором Петренко на самолете. Даша осталась в Симсбери вместе с женой Виктора, Ниной.
