И вот зазвучала музыка. В самом начале и я, и Сергей стоим на одном колене, лицом к лицу. Я приложила голову к его плечу. Помню, что у его футболки был очень чистый запах, и я сказала:
— Как хорошо пахнет!
— Да, она чистая, — ответил он.
И больше ничего. Это были его последние слова. Потом мы начали кататься.
Делая общее вращение, мы постепенно поднимались. Музыка зазвучала тише, я объехала вокруг Сергея и легла на лед так, будто очень устала. Он пытается помочь мне встать. Потом следует большая поддержка. Он опускает меня на лед, и мы параллельно выполняем двойной флип — новый элемент, добавленный Мариной. Мы набираем скорость, и Сергей делает выброс — аксель в два оборота, с которого я чисто приземляюсь. Теперь ему нужно торопиться, чтобы нагнать меня. Затем мы должны исполнить дорожку шагов перед очередной поддержкой.
Вступает весь оркестр, одна из тех больших волн музыки, которые так нравились Марине.
Сергей скользил по льду, но не делал дорожку шагов. Его руки не сошлись на моей талии, чтобы начать поддержку. Я подумала, что дело в его спине. Он слегка наклонился вперед, и я спросила:
— Опять спина?
Сергей слегка покачал головой. Он был не в состоянии контролировать свои движения. Попытался остановиться, но продолжал катиться к бортику. Хотел ухватиться за него. У него явно кружилась голова, но мне он ничего не сказал. Потом у него подогнулись колени, и он медленно опустился на лед.
Я продолжала спрашивать:
— Что-то не так, Серега? Что с тобой?
Марина остановила музыку, подошла к Сергею и сразу поняла, что у него что-то случилось с сердцем, Казалось, он не мог сделать вдох. Марина велела мне позвонить по телефону 911, а сама начала делать искусственное дыхание.
Я ужасно испугалась. Что-то кричала — не знаю что. Забыла все английские слова. Не могла вспомнить, как позвать на помощь, и, плача, побежала на другой каток, чтобы попросить кого-нибудь позвонить.
Когда я вернулась, все уже столпились вокруг Сергея, а врачи что-то делали, чтобы заставить его сердце работать. Меня к нему не подпускали, не хотели, чтобы я видела, что происходит. Потом его перенесли в машину Скорой помощи». Я едва успела снять коньки и захватить его сумку. Врачи заставили меня сесть впереди — я не должна была видеть, что они делают. Когда мы приехали в больницу, я посмотрела на часы: они показывали 11.35. Глядя на монитор, я видела, что сердце Сергея все еще бьется. Линия изгибалась, она не была прямой. Я очень беспокоилась, но у меня даже и в мыслях не было, что может произойти трагедия. В тот момент я еще верила, что с ним все будет хорошо. Ни на минуту я не позволяла себе подумать, что может произойти что-то страшное.
