Мы еще окончательно не решили, будем ли участвовать в Олимпийских играх 1994 года, но на всякий случай каждый день работали над исполнением двойного акселя, стараясь максимально использовать время тренировок. Если мы поедем на соревнования, нужно до 10,февраля, отправить письмо, в Международную лигу фигурного катания, в котором будет содержаться просьба о восстановлении нашего любительского статуса. В результате мы так и поступили.
После двухмесячного турне по востоку Соединенных Штатов и Канаде в начале мая мы приехали в Оттаву, чтобы поговорить с Мариной о Лиллехаммере, Мы решили взять для короткой программы наш испанский танец фламенко, а для произвольной программы она предложила нам «Лунную сонату» Бетховена. Марина сказала, что берегла для нас эту музыку с того самого момента, как уехала из России, Сергею очень понравилась эта идея. Никогда ранее он так не реагировал на музыкальное сопровождение.
Вкусы Марины и Сергея часто совпадали. Я всегда чуть-чуть ревновала. Может быть, даже и побольше, чем чуть-чуть. Когда Марина работала с нами, мне казалось, что она становится красивые и энергичнее. Она показывала нам движения, которые мы должны были сделать на льду, и Сергей мог воспроизвести их сразу. Он понимал, как надо двигать руками, держать голову. Сергей и Марина одинаково воспринимали музыку. Мне нужно было учиться. И я училась у них.
Думаю, Марина любила Сергея, и мне было трудно. Мне нравилось проводить время с, Мариной на льду. И не очень — за пределами льда. Я высоко ценила возможность работы с ней, но всегда чувствовала себя неловко, когда она находилась, рядом. Хотя для меня это было очень интересно и полезно, ведь Марина имела прекрасное музыкальное образование, знала балет и историю искусств. Она была полна самых разных замечательных идей, и я чувствовала, что во многом ей уступаю. В то же время я понимала, что Марина для нас настоящий Божий дар — только она могла создать такую программу, которую ждали от нас зрители.
В середине мая мы вернулись в. Москву и снова стали жить с Дарьей. За этот месяц, среди прочего, нас тщательно обследовал доктор Виктор Аниканов, который работал с командой конькобежцев; именно он лечил Сергея от желудочного гриппа на Олимпиаде в Калгари. Обследование было проведено очень скрупулезно. Мы сели на велосипед, доктор прикрепил датчики к груди и дал нам приличную нагрузку. В результате Аниканов сказал, что беспокоиться не о чем. Осенью он провел повторное обследование.
