— Не маленький, — буркнул я в трубку — и на автобусе доедешь.
Утром во вторник американцы позвонили мне сами. Они долго благодарили меня за мою настойчивость и объявили, что я могу быть свободен. Мишу приняли. Я вздохнул с облегчением.
За год работы Миша стал одним из самых высокорезультативных представителей концерна в Европе. Удача, казалось, сопутствовала ему безусловно. Хотя мало кто задумывался, что его рабочий день стабильно начинался в восемь и заканчивался в двадцать два. Что каждый месяц он проводил вне дома по двадцать дней. Наконец, что работал он просто на износ.
Наша дружба крепла. Виделись мы теперь чаще. Когда Миша узнал, что я был вынужден перейти на новое место, он немедленно позвонил и сказал:
— Давай я тебе помогу. Приезжай к нам, перспективы хорошие, твое оборудование имеет хороший шанс «пройти» на локальный рынок. Не затягивай с визитом.
Выйдя на трап ИЛ-86, я увидел Мишину кофейную «шестерку» прямо на летном поле. Миша стоял рядом и улыбался.
Встречающих машин было две. Рядом с нашей «шестеркой» стоял белый вылизанный «линкольн» — тем же самолетом в Екатеринбург на гастроли прилетели ребята из «На-На». «Нанайцы», гордо задрав подбородки, стали по одному «упаковываться» в «линкольн». Видя такое дело, Миша согнул спину в три погибели, отворил мне заднюю дверь «жигулей» и с подобострастным выражением лица отскочил в сторону.
Интермедия удалась. Народ на трапе покатывался со смеху. Бросив сумку на заднее сидение, я сел вперед. Мы тронулись вслед за «линкольном».
— Слушай, — удивился я — как тебя пустили на поле?
— Мы — официальные поставщики медсанчасти аэропорта, — сказал Миша с каменной физиономией, смеясь одними глазами. Поэтому у меня постоянный пропуск в аэропорт.
Времени на раскачку не оставалось. За пять дней мы должны были посетить Пермь, Тюмень и еще несколько городов поменьше. Встречи запланированы заранее, выбиться из графика нельзя.
На следующее утро, в пять часов, мы уже отъезжали от Мишиного дома. Предстояла поездка в Тюмень — пятьсот верст туда, пятьсот обратно. Солнце светило во всю. Прекрасная широкая дорога, мерный гул мотора, заднее сидение, заваленное нашими портфелями, образцами и рекламными материалами — вечными спутниками коммивояжеров.
Всю ночь перед этим, проводив Мишину семью спать, мы пили кофе, трепались за жизнь и слушали музыку. Усталости не было.
Миша сидел за рулем. Доехали быстро, часов за пять с половиной. В Тюмени Мишу немного разморило. За руль сел я.
