У пацанской кровати вразнобой валяются ботинки, розочки грязных, вонючих носков, почему-то только один поношенный тапок. В душевой, на крючках для полотенец висит одежда, тоже, походу, грязная.
— Олег!
Встаю с кровати, делаю пару шагов, тяну малолетку за плечо.
— Не трогай меня! — пацан разворачивается в мою сторону, рука его обманчиво легко мазнула по моему плечу; боль, с криком отшатываюсь назад, хватаюсь за поражённое место; одежда чем-то прорезана, меж пальцев течёт кровь, впитывается в футболку, капает на пол.
— Твою же мать!! — в ладонях вскочившего с кровати ушастого разгорается огненный шар, — Да ты малой ***ел, ммать!
Всё замерло в напряжении; смотрю на руку обидчика, вместо ногтей его человеческие пальцы заканчиваются сантиметровыми когтями, металлический оттенок, с них капает кровь… моя, **ка, кровь.
— Я их ещё плохо контролирую, — угрюмо произносит сжавшийся тугой, диванной пружиной парень; он кидает быстрые, испуганные взгляды то на меня, то на огнешар, —
Извините, —
звучит правильное слово.
“За собой нужно убирать, живёшь не один, лады? Лады.”
Но это всё уже после визита к доктору, в “больницу” парой этажей ниже. Рану обработали, заклеили, зашивать не стали; врач — пожилой мужчина в белом халате с выдающимся гордым носом, что некоторые несознательные элементы именуют шнопаком — расспросил о причинах травмы, всё записал, назначил через сутки повторный осмотр. Я больше испугался, нежели физически пострадал.
Дорога до госпиталя и обратно занимает пару минут, гостинично-казарменное проживание имеет свои плюсы. Мы живём на четвёртом этаже, больница на втором, столовая на первом; маршрут к центру всея питания освоен нами в первую очередь.
Ну ещё бы!
Здание пятиэтажное, не новое, евроремонт сделал недавно, сделан на совесть. На всех этажах стабильно ловится вай-фай, высокоскоростной интернет, пароли выдали, ничего не запрещали — ни звонки по телефону, ни переписку в сети, более того (!), по письменному запросу каждому волновику обещают предоставить в личное пользование современный ноутбук. Нельзя распространять информацию о портале, количестве тварей, прямо или косвенно указывать на то, что твари “жирнеют”.
ПОЧЕМУ оную информацию разглашать не следует — методично, каждому объяснял мой полный тёзка Михаил Александрович, крепко сбитый невысокий мужичок лет 45ти. На его лице в глаза бросались не глаза, но красные, щекастые щёки. Я украдкой присматривался, вроде не румяна, натуральный, блин, цвет. Все его объяснения сводятся к тому, что нам — о, я уже говорю о них как о нас, как я быстро… привык? — не нужна паника среди гражданского населения, мы не будем сейчас сообщать простым людям ту информацию, знание которой не принесёт им пользы, станет почвой для спекуляций.
