— Здравствуйте! — ну а что тут скажешь.
— День добрый! Участковый уполномоченный полиции Долохов Дмитрий! — сухо представился молодой остроносый парень, — Можно мне пройти?
— Да, конечно, — кивок, небольшая заминка.
— Скажите, пожалуйста, здесь проживает Терентьев Дмитрий, 1999 года рождения?
— Да, верно, — я старался не выдать своего волнения, — Что с ним случилось?
— Не беспокойтесь, всё в порядке. Его сейчас нет в квартире? — цепкий взгляд парня прошёлся по стоящим в углу ботинкам, курткам на вешалке, мутному зеркалу на двери платяного шкафа…
— Нет, он сегодня не ночевал дома.
— Вы не знаете, где он сейчас находится? — участковый взглянул мне в глаза.
— Нет, не знаю, — и ведь не зря я на первом курсе играл в мафию, секретного Гитлера, опаздывал на пары, придумывал правдоподобные отмазки… — Может он ночует у кого-то из друзей, или ещё где. Та же Труба закрывается под утро.
— Михаил, — а он ведь не спрашивал моё имя, отметил я краешком сознания, — К нам поступила информация о том, что ваш друг волновик, — ладони удвоили потовыделение, сердце бьётся чаще, — Вы наверняка слышали… об этом явлении, — ночной гость скорее утверждал, нежели спрашивал.
— Да, конечно, я слышал, — торопливый кивок.
— Согласно указу президента за номером 43, от 12го мая текущего года, — текст участковым явно выучен наизусть, — Органам полиции необходимо поставить на регистрационный учёт всех граждан РФ, попавших под явление, именуемое “Волной”. Целью данных мероприятий является поддержание общественной безопасности и правопорядка, — пауза, — Всё дело в так называемых волновых способностях, ими обладают некоторые носители татуировок, — монотонный голос сообщает всем известные факты, действует как лёгкое снотворное, — Мы звонили на его номер, — в этом месте я вновь “проснулся”, — Но он недоступен, — участковый достал из висящего на плече офицерского планшета потрёпанную папку с документами, протянул мне листок, — Это же его номер? Третий сверху.
— Я не помню наизусть, сейчас посмотрю.
Память говорит: мобильный тоже лежит на прикроватной тумбочке.
Иду туда.
Беру Сяоми.
Иду обратно.
— Вы куда-то собираетесь? — небрежный кивок в сторону полусобранного рюкзака, что стоит на полу, в центре кухни. Кухня справа от входа, межкомнатная дверь открыта.
— Я? — пульс зачастил. Уже семьдесят шестой раз на этой минуте, — А… это не мой, это Димкин.
— Он куда-то уезжает?
— Не знаю… в поход, наверное, идёт.
— Разве он вам не говорил?
