— Случайно вышло, — взахлёб рассказывает ушастый, — Свечку зажёг, пытался что-нибудь с ней сотворить, огонь заставить потухнуть, отодвинуться куда-нибудь влево, вправо, — понимаешь? Потом пальцы поднёс слишком близко, обжёгся слегка, тут оно и тренькнуло.
— Что тренькнуло?
— Как по угольнику музыкальному палочкой, — правая рука друга схватила невидимый треугольник, левая зафинтилила по нему ещё более невидимой арматуриной, — Такой лёгкий, приятный слуху перезвон.
— Громко?
— Довольно громко, да, — в голосе парня слышу сомнение.
— Я не слышал.
— Ты ведь спал уже?
— Вроде.
Молчим.
— Так вот, слышу я звон, да не знаю, где он; чувствую жжение воот здесь, в районе солнечного сплетения, — круговым движением Димка огладил живот, — Жжение, потом тепло, приятное такое чувство… будто ты поел, сидишь сытый, смотришь на кружку чая, а-а-аргх, — речь оратора прерывает мощный, неудержимый зевок. Он врывается в рот, как отряд ОМОНА. Дело не к вечеру, дело к утру, босоногий друг в боксерах сидит на моей кровати, “по полу дует, как бы не простыл…” — мелькает в голове нехарактерная для меня мысль. Кажется, это мысль моей мамы.
— И?
— И всё. Я попытался призвать огонь, он пришёл на мой зов; воззри же, смертный! — указательным пальцем ушастый совершает “вкручивающее” движение. Блин, почему это секундное движение ТАК сложно объяснить, а? Указательный палец вверх, большой палец лежит на фаланге среднего, кисть совершает активный поворот по восходящей спирали, градусов эдак на 180… тыльная сторона ладони при этом поворачивается к сидящему напротив собеседнику… И самая главная составляющая нашего фокуса — в процессе поворота брюки превращаются//зачёркнуто, превращаются//зачёркнуто, на кончике указательного пальца загорается маленький трёхсантиметровый огонёк, —
Клёво, да??! Клёво же!? — Дима горд, он прыгал бы до потолка, если бы не сидел. Но даже сидя он не сдавался, отчаянно пытался задницей отпружинить от продавленного матраса.
— Клёво, — буркаю, завидую, завидую страстно, завидую всем сердцем, — Он горячий?
— Не, вообще не чувствуется, — друг заворожено вглядывается в колыхающееся пламя пальца-свечи, — Так странно.
— Может это иллюзорный огонь? Ай! — отпрянул я, потирая нагревшуюся подушечку.
Димка осторожно поднёс к огню указательный палец, вложил его в пламя, начал считать вслух; то не гасло, гнулось влево-вправо, пыталось обойти возникшую преграду."…девять, десять" — и плечи вверх, вниз.
— То есть ты ничего не чувствуешь, — заключил я.
