Мы говорили о том, что сверстники часто избегают общения с болеющими детьми. В этом случае, напротив, инициаторами разрыва могут быть сами болеющие дети. Они отказываются от встреч с ровесниками, даже с друзьями, которые помнят их прежними, чтобы лишить тех возможности видеть произошедшие изменения. Дети сохраняют у других образ «себя прежнего» ценой добровольного одиночества.
Рита. Яркая, красивая девчонка. Очень любит петь. Нравится сцена. Раньше она часто участвовала в школьных концертах… В 15 лету нее случился инсульт, прямо во время выступления. Потом — операция. Вот уже два года как сохраняются нарушения чувствительности и движений в левой половине тела, из-за чего ей трудно действовать левой ногой и рукой… И все это время она никак не может принять себя в новом положении, не может смириться с тем, что стала другой.
«Мне не нравится то, как я выгляжу, мне не нравится левая половина тела. Если бы можно было заменить ее на другую, даже искусственную, я бы согласилась».
Маятник отношений с людьми качнулся в другую сторону: из общительной певицы она превратилась в «затворницу», не желающую видеть никого из своих старых подруг и друзей. А они хотели навещать ее дома.
— Перед операцией мне обстригли волосы, побрили. Потом, вернувшись домой, я никого из знакомых и друзей к себе не пускала. Не хотела, чтобы они меня видели… Такой…
— И подруг тоже?
— Да, и подруг.
В разговоре с Ритой возникло сравнение ее жизни со сценой или пьедесталом. Пьедесталом было то, что отличало ее от других: она умела петь, любила выступать на сцене, пела с удовольствием и хорошо. Эти качества как бы возвышали ее в собственных глазах и — может, совсем чуть-чуть — над другими. Они были ее достоянием, ценностью. А что теперь? Стеснение от того, что внешность ее изменилась. Стеснение от того, что поет она не так, как раньше, — сказываются последствия трахеостомы[48]. Мечта о выбранной профессии так и останется мечтой, и от этого временами становится тоскливо и пусто. «Мне кажется, что я потеряла свою жизнь», — сказала она однажды в разговоре. Прежнего пьедестала больше нет, а раз так, то и смотреть вокруг не на что. Человек опускает голову и не замечает окружающий мир только лишь потому, что привык смотреть на него с другой точки зрения — со сцены. И раз я не на пьедестале, то на меня и смотреть незачем.
Наш разговор с Ритой продолжался. Возможно, тоскуя по прежнему положению среди людей, она не замечает, что уже долгое время ее возвышает другое. Это ее долгая и мужественная борьба с недугом. Это преодоление последствий пребывания в коме. Это поиск новых путей построения собственной жизни. И возможно, приобретенный ею опыт окажется важным для других и станет ее вкладом в общение с ними.
