Юноша засмеялся, и Жулиана тоже. Сияющее солнце словно бы одарило их удивительным счастьем — ослепительным, невозможным. Жулиана почувствовала в себе это слепящее солнечное счастье й изумленно взглянула на юношу. А он? Он тоже его почувствовал? Похоже, что да, он так на нее необыкновенно смотрит.
— Как тебя зовут? — спросила она.
— Матео. А тебя?
— Жулиана
С этого дня они находили друг друга всюду: куда бы ни направился один, он непременно натыкался на другого. Стоило одному повернуть голову, как он встречал счастливый радостный взгляд. По вечерам, когда на палубе играл оркестр, они всегда танцевали друг с другом, но разговаривали мало, словно боясь расплескать то необыкновенное, что стало достоянием их двоих. Они оба чувствовали, будто знают друг друга давным-давно, и никаких слов им уже не было нужно.
Матео и Жулиана полюбили, они были счастливы, но счастье всегда уязвимо и недолговечно. На борту корабля обнаружилась чума — сначала один случай, потом второй... Обеспокоенный врач с тревогой ждал продолжения, приглядываясь к своим пассажирам.
— Если болезнь распространится, то нам придется становится на карантин. В Рио-де-Жанейро, а не плыть в Сантос, — мрачно заявил капитан.
Больше людских жизней его волновали убытки, которые он понесет, если вместо Сантоса окажется в Рио-де-Жанейро.
— Мы сделаем все, чтобы не допустить эпидемии, — пообещал судовой врач.
Но какие у него были возможности остановить чуму? Строгая изоляция больных и мгновенное погребение в море умерших — вот все, что он мог сделать.
— У моего друга заболела дочка — она совсем маленькая, грудная, — сообщил Матео Жулиане.
— И что же сказал врач? — встревоженно спросила она.
— Врачу показалось, что она уже не дышит, — продолжал Матео, — и он хотел взять ее у матери, но Леонора, жена моего друга Бартоло, не отдала девочку. Вместе с ней куда-то убежала, и ее не могут найти. Бартоло боится, что она бросилась в море.
Жулиана перекрестилась, прося Всевышнего о милости. Но что людям ведомо о Его милости? Когда Жулиана спустилась в каюту, то увидела, что отец зябко кутается в куртку.
— Что-то мне нехорошо, дочка, — пожаловался он. — Да и мне тоже, — отозвалась мать.
Родители Жулианы сгорели в два дня, и тела их приняла морская бездна. Все случилось так быстро, что Жулиана, которая безотлучно находилась при них, не могла поверить в то, что осталась на свете одна. Она все время оглядывалась по сторонам, словно бы ища любимые, дорогие лица, с которыми не могла расстаться.
