— Только этого позора мне еще не хватало! Разорвать помолвку! Да ты в уме ли, дочка?! — закричал он. — За что мне такое наказание? Ну-ка, вразуми ее, Мария.
— Я всегда считала, что Анжелике будет куда лучше в монастыре, — проговорила та, поджимая губы.
— На самом деле она просто не знала, как взяться за такую щекотливую тему.
Леонора оглядела все семейство, попавшее в небывалое затруднение, и отправилась в комнату Анжелики.
Она заговорила с ней по-дружески, с юмором, и Анжелика охотно пошла на разговор.
Что уж говорила девушке Леонора, неведомо, только Анжелика, выйдя вместе с ней из комнаты, сказала:
— Я поняла тебя: главный путь к сердцу мужчины — желудок.
— И постель, постель, — добавила Леонора.
Услышав это наставление кухарки, Мария сказала мужу: — По-моему, Леонора все-таки немного развратная.
А Гумерсинду ответил:
— И слава Богу, если она сумела избавить нас от позора!
Минуты надежды сменялись у Жулианы часами безнадежности. Стоило ей остаться в доме наедине с доной Жанет, как силы оставляли ее, а жить больше не хотелось. Она чувствовала в будущей свекрови ту непримиримую враждебность, которую не преодолеть никаким терпением и смирением.
— Если она меня так ненавидит, как же она будет ненавидеть моего ребенка? — пугалась Жулиана. — Что же мне делать? Куда деваться?
Она не могла объяснить Марко Антонио, что у его матери есть тысячи способов сделать ее жизнь в доме невыносимой — упрекать, напоминать о прошлом, обвинять в том, что она портит жизнь ее сыну, да имало ли еще в чем? А внешне все выглядело необыкновенно благопристойно — Жанет расхаживала по дому прямая как палка, сверлила каждого своими пронзительными черными глазами, не повышая голоса объясняла Жулиане, что та невоспитанная, необразованная, бесхозяйственная и годится разве что в помощницы кухарки.
Слушая вечером Марко Антонио, Жулиана снова преисполнялась надеждами, верила, что преодолеет свою несчастную любовь, которая камнем лежала у нее на сердце, что их обоих еще ждут светлые дни. Но с Жанет она проводила куда больше времени, и отчаяние проникало в ее душу все глубже и глубже.
— Куда мне деваться? Куда? — повторяла она.
Марко Антонио прекрасно знал свою матушку, понимал, что Жулиане с ней приходится несладко, и старался почаще брать жену с собой. Приезжая с ней в банк, Марко Антонио просматривал бумаги, потом в городе они вместе обедали, и Жулиана снова возвращалась под крылышко госпожи Жанет.
