Розана подняла изумленные глаза на отца, но тот сказал как можно мягче:
— Иди, доченька, теперь твой дом там, где твой муж.
— Только вы не задерживайтесь, мы так красиво убрали для вас комнату, — сказала Мария.
— Извините, сеньора, но ночевать мы будем не здесь, — сухо обронил Матео и пошел вперед по тропинке, ведущей к поселку.
Да-а, семейная жизнь Розаны начиналась вовсе не с роз.
Среди своих Матео повеселел и охотно отвечал на соленые шуточки, которые сыпались со всех сторон и которых, слава Богу, Розана не понимала. Суть их сводилась к тому, что многие хотели бы быть на его месте и заняться той же работой, которая ему предстояла. Ему советовали не ударить в грязь лицом и не ронять марку. Словом, шла обычная свадебная трепотня, которая всех веселит и заставляет хохотать во все горло. Мужчины и хохотали, а Розана все думала, когда же кончится это мучение и они наконец пойдут домой. Наконец она пригрозила, что уйдет одна, но Матео подхватил ее на руки и прижал к себе, заметив:
— Нет, теперь ты от меня не уйдешь! Ты узнаешь, что значит иметь дело с настоящим мужчиной.
Леонора и Бартоло уступили молодым свою спальню, они были искренне рады за своего земляка.
— Стерпится — слюбится, — заметил Бартоло. — Вон какая она красавица, у всех здесь слюнки потекли!
Как ни старалась Розана поставить на своем, ничего у нее не вышло, они остались ночевать в поселке и легли на постель, которую постелила Леонора.
Ночь эту Розана запомнила надолго. Долго копил Матео и страсть, и злобу, но в эту ночь он любил Розану — любил, как любил бы Жулиану, будь она рядом с ним.
Ласково и нежно вел он девушку к роковому перевалу, за которым начинается женская жизнь, и был рад, когда она забилась и затрепетала у него в руках, но не от боли, а от наслаждения.
Гордая, ломливая Розана покорилась Матео и доверилась тем глубинным телесным доверием, которое связывает мужа и жену. И засыпая на руке мужа, она была счастлива.
Поутру Матео собственноручно вывесил их простыню за окно — пусть все увидят, что он не нарушал девичьей чести. А потом он забрал эту простыню с собой и приказал жене:
— Пошли!
— Отдай мне простыню, я ее постираю, — умоляла Розана.
Но Матео и не смотрел на нее, скорым шагом торопился он к дому, и Розана едва поспевала за ним.
Матео вошел в столовую, где вся семья сидела за завтраком, и развернул простыню.
— Что это? — спросил Гумерсинду.
— Доказательство, что я говорил правду, а ваша дочь лгала, — ответил Матео. — Мне очень жаль, сеньор, что вы меня не послушали.
