Констанция слушала её, не перебивая, но когда Мария зарыдала в голос — сказала твёрдо, без тени сомнения:
— Я помогу тебе убежать от мужа. Только мы должны быть осторожными. Надо всё продумать и потом действовать наверняка.
— Спасибо вам, дона Констанция! — обняла её Мария. — Я сразу, как только вас увидела, поняла, что вы мне поможете.
Констанция оказалась в сложном положении. Пообещав помочь Марии, она не подумала о том, как на это посмотрит Винченцо. А скрывать от него что-либо она тоже не привыкла. Всю жизнь они прожили без тайн и недомолвок, доверяя друг другу, и в этом была их сила. Один ум хорошо, а два лучше. Вдвоём они всегда находили решение. Но как быть сейчас? Ведь Констанция связана не своей, а чужой тайной! Рассказать обо всём мужу? А если он запретит ей вмешиваться в чужие дела и помогать Марии? Тогда Констанция окажется безответственной лгуньей. Да и Марию жалко, пропадёт она тут...
И Констанция после некоторых раздумий решила и на сей раз довериться Винченцо, посоветоваться с ним, а уж там будь что будет!
Как она и предполагала, Винченцо выслушал её с нескрываемым беспокойством и посоветовал пока ничего не предпринимать.
— Ничего не делай без меня, — сказал он. — В таких делах мы должны действовать сообща, вместе с Фариной. Я поговорю с ним.
— Нет, не выдавай Марию! — взмолилась Констанция. — Мы можем ей сильно навредить. Не забывай, что Фарина и Мартино давние приятели.
— Да, ты права, — согласился Винченцо. — Но с Фариной я всё же поговорю.
Именно после этого разговора с женой он и попросил Фарину выкупить не одну, а две части фазенды, чтобы избавиться от Мартино. Фарина же не внял его просьбе и вскоре сам об этом пожалел, потому что Мартино продолжал каждый день ездить к Франсиске даже после того, как была оформлена купчая на землю.
— Я договорился с Франсиской, что её люди будут по-прежнему работать на нашей фазенде, а мы потом с ними рассчитаемся, — сообщил он после очередного визита к ней.
— Что-то переговоры у вас затянулись, да и глаза у тебя чересчур блестят, — недовольно заметил Фарина.
— Перестань! Мы говорили только о деле, — ответил Мартино, широко улыбаясь.
— Ты будь поосторожнее с ней, она ненавидит итальянцев, — сказал ему Винченцо, проявив солидарность с Фариной.
Мартино это не смутило, он самодовольно заявил, что лично на него эта ненависть не распространяется. Потом увидел, как набычился Фарина, и предпочёл закончить этот разговор в миролюбивом тоне:
