— Но вы же с Беатрисой давно хотели, чтобы она перестала ходить в трауре, — напомнила ему Катэрина.
— Мы ошибались. Тогда в ней было достоинство, а сейчас его нет. Сняв траур, она утратила и достоинство!
Терпение Катэрины и без того было на пределе, а тут она окончательно вскипела и, перестав церемониться с Маурисиу, перешла на более доходчивый, простонародный язык:
— А у твоего отца было достоинство, когда он делал Жулию?
Шокированный её грубостью, Маурисиу на какое-то время умолк, а затем произнёс упрямо, с горящими от волнения глазами:
— Мой отец всегда был и остаётся для меня кумиром! Я никому не позволю оскорблять его память! Ни тебе, ни моей матери. Запомни это!
Не обнаружив Марию и ребёнка в гостинице, Мартино довольно быстро отыскал их в пансионе доны Мариузы и, с трудом сдерживая гнев, приказал жене:
— Собирайся! Поедешь со мной на фазенду, которую я намерен купить.
К несчастью для Марии, Мартино заявился в пансион поздно вечером, когда Дженаро уже отправился на службу в ночное заведение и не мог её защитить. Поэтому Мария была вынуждена противостоять мужу одна.
— Никуда я с тобой не поеду, — твёрдо сказала она.
— Поедешь. Ты моя жена и должна меня слушаться.
— Я больше не твоя жена. Я ушла от тебя. Разве ты этого не понял?
— Нет, ты пока ещё мне жена, — недобро усмехнувшись, сказал Мартино. — И будешь делать всё, что я сочту нужным. Собирайся!
— Я отсюда никуда не поеду, — вновь повторила Мария.
Мартино понял, что уговорами тут не обойтись, и пригрозил ей:
— Тогда я поеду с сыном. Увезу его на фазенду.
— Он не твой сын! — парировала Мария.
— Но он этого не знает и никогда не узнает, — угрожающе произнёс Мартино. — Я имею право забрать его, и закон — на моей стороне. А ты решай, причём немедленно, будешь ли ты жить со своим сыном или хочешь потерять его навсегда!
Мария поняла, что он действительно возьмёт сейчас ребёнка и увезёт его в неизвестном направлении, а её просто отшвырнёт от себя как ненужную помеху...
Мартино же понял, что она заколебалась, и, взяв спящего малыша на руки, направился с ним к выходу. Как он и предполагал, Мария тотчас же воскликнула:
— Нет! Не уходи! Я еду с тобой.
Они так спешно покинули пансион, что Мариуза даже не успела попрощаться с постоялицей и спросить, куда её уводит муж.
— Этот сеньор был страшно сердит и увёз Марию силой, — рассказывала она потом Дженаро, который плакал от горя. — Простите меня, я не уберегла вашего внука. Но что я могла сделать? Ведь у них же семья... Даже если бы я вызвала полицию...
