Зато Марии было совсем не приятно выслушать то, с чем пришёл к ней Мартино. Муж не желал продолжения её дружбы с Дженаро, и поэтому счёл нужным высказать всё, что думал по этому поводу.
— Я всё знаю, Мария, — начал он, — и не надо мне лгать, что ты понятия не имеешь о том, кто такой Дженаро.
— Мы встретились с ним совершенно случайно, — надменно сказала Мария, — и, наверное, нет ничего удивительного в том, что мы узнали друг друга.
— Вы не только узнали друг друга. Вы стали видеться и стали искать вместе его сына, — с уверенностью заявил Мартино.
— На твоём месте я не стала бы напоминать мне о Тони. Но раз ты напомнил, то тебе же хуже. Я ухожу от тебя. Я не буду, не могу с тобой больше жить!
Мария и сама не ожидала, что с такой лёгкостью выскажет своё самое заветное желание, но она высказала его, и ей стало гораздо легче.
Мартино не ожидал этого.
— Ты разыскала его? — спросил он.
— Нет. При чём тут это? Я не сумела полюбить тебя. И больше не хочу мучиться.
Ответ был настолько исчерпывающим и обезнадёживающим, что Мартино несколько растерялся.
— Не говори, будто ты не знал, что я тебя не люблю, — продолжала Мария.
— Знал, но надеялся на другое, — признался он.
— Твои надежды не оправдались, — отрезала она. — Мы разъезжаемся.
— И как ты собираешься жить? — поинтересовался он.
— Отец оставил мне немалое состояние, — заявила Мария.
— А мне он оставил право распоряжаться им, — сообщил Мартино, — так что ты вправе пользоваться им только до тех пор, пока являешься моей женой. Поэтому подумай, прежде чем уходить от меня. И потом, я вправе оставить у себя своего сына, он записан на моё имя...
Мария больно прикусила губу, такого удара она не ожидала.
Маурисиу встретил Франсиску на вокзале. Она едва поздоровалась с ним, держалась отчуждённо, холодно. Но Маурисиу постарался не обращать внимания на её настроение и сделал вид, что они никогда не ссорились. Взял заботливо вещи, отнёс их в автомобиль, и, когда мать уселась с ним рядом на переднее сидение, спросил как можно непринужденнее:
— Удачно съездила?
— Не слишком, — обронила Франсиска. — Но немного кофе я всё же продала, — не удержалась она и похвасталась. — Для кризисных времён это большая удача!
— Ты вообще у нас удачливая, — подольстился сын.
Франсиска посмотрела на него насмешливо.
— Удачливыми называют тех, кому с детьми повезло. О себе я этого сказать не могу, — произнесла она и больше за всю дорогу не проронила ни слова.
Маурисиу понял, что главная гроза впереди, и решил хоть как-то подстраховать Беатрису, на которую должны были обрушиться главные громы и молнии. Он был рад, что мать не спрашивает ни о Катэрине, ни о малыше, что за это время с ним самим не произошло ничего такого, в чём стоило бы виниться перед матерью и страшиться её гнева.
