Оставалась еще одна маленькая деталь. Краем глаза я заметил, что голубь не терял времени даром и явил миру неоспоримые доказательства того, что он был обычной птицей. Рукой я показал – закапывайте, а сам, продолжая следить за улетающим в сторону леса Святым Духом, воровским движением стер с креста птичье дерьмо. Все тем же носовым платком.
– Борис, – услышал я за спиной и невольно вздрогнул.
– Да, Преподобный, – ответил я, уже улыбаясь.
– Что бы ты ни думал, я не собираюсь отменять твои директивы. Это было бы нечестной игрой.
– Рад слышать, – ответил я. – Очень благородно. Значит, я могу рассчитывать на то, что Разлом откроют для верующих?
– Да. Но у меня есть свои планы. Мы пришлем в твой штаб график мероприятий. Чтобы ты случайно им не помешал.
– Спасибо, Преподобный, – ответил я с расстановкой. – Можешь рассчитывать на меня. Мы мероприятий больше не планируем и вам не помешаем.
– Чудесно! С Богом, сын мой. – Он удалился.
У него нельзя было отнять ни прозорливости, ни уверенности в себе. Если бы еще он не был мерзавцем…
…Голубя, а он прилетел. В отличие от многих животных голуби создают семью на всю жизнь. В отличие от многих птиц они не совершают перелет в теплые страны и находят убежище там, где живут. Им нужна пшеница, а значит, человек. Голуби не случайно символизируют мир.
До его появления я думал о злом Боге, который создал людей, и о том, как он просчитался, допустив в этом мире символы. Они были нужны ему самому. Но теперь символы – это наш шифр, наши позывные, чтобы говорить с Богом света. Удивительная ирония. А ведь я раньше не понимал, что значит существовать идеально. Теперь понял и почти засмеялся от того, как это просто. Мне объяснила умная малышка Афина.
– Идеально то, чего нет, – сказала она. – Оно не существует. Не существует материально. Не существует никак. И когда мы хотим понять и почувствовать, что это такое, надо начинать именно с этого. Принять, что его нет. И только тогда оно неожиданно начинает появляться для нас в своем истинном свете.
Еще малышка Афина рассказала мне, что злой Бог Демиург создал материальный мир, в котором вообще нет никакого смысла. Есть только предметы, а что могут предметы? Со-ударяться друг с другом, разлетаться в стороны, прикрепляться друг к другу, разрушаться, и все. Если бы Демиург не вплел в этот мир немного света, то все эти соударения оставались бы только темным перемешиванием.
– Завидуя Богу света, он позаимствовал крупицу идеального и создал из тьмы и света уродливый суррогат, то есть нас, – засмеялась Афина. – Благодаря свету внутри, мы способны видеть его во всем, куда он попал и на что распространился. И куда ведут его следы – через пещеры и туманы к царству света, которое сияет, озаряя все вселенные и все миры.
