Когда речь впервые зашла о том, что особняк может быть продан с аукциона, Клотильда предложила другой вариант:
— Не разумнее ли расстаться с Ренуаром и прочими картинами, чем лишиться дома?
И тут Элизинья призналась, что давно уже продала все ценные картины из семейной коллекции, заменив их подделками.
Клотильда пришла в ужас, но Элизинья добила ее, сказав, что так же поступила и со своими бриллиантами.
— Но куда же подавались эти деньги? — недоумевала Клотильда.
— А на что, по-твоему, мы жили последнее время? — задала ей встречный вопрос Элизинья.
Фреду предложил сдать особняк в аренду, а самим поселиться в пристройке, но сестры пока не дозрели до такого шага психологически.
Пытаясь им помочь, Фреду начал с самого простого: дал Элизинье деньги и велел ей расплатиться с Горети за сшитые для них платья. Сестра же его обманула. Встретившись не с Горети, а с Бени, отдала ему только часть долга. Но Фреду об этом не знал и поэтому надеялся, что Горети изменила свое негативное отношение к сестрам Жордан.
Для него это было крайне важно потому, что он все больше влюблялся в Горети и даже подумывал о том, чтобы на ней жениться. Горети тоже увлеклась им. Но Жулиу предупредил Фреду, чтобы тот по-прежнему не говорил ей, кто он на самом деле.
— Горети женщина решительная, — пояснял Жулиу, — Как только узнает, что ты — брат Элизиньи Жордан, сразу же прогонит тебя.
И Фреду продолжал встречаться с ней, выдавая себя за водителя грузовика.
Со временем ему пришлось включить в число заговорщиков еще и Бени, который давно был знаком с Фреду.
— Я люблю твою сестру и хочу на ней жениться, — прямо сказал ему Фреду. — Но ты пока не выдавай меня, ладно?
Бени пообещал хранить молчание, считая Фреду подходящей парой для сестры. В самом деле, не выходить же ей замуж за старика Америку, который недавно предложил Горети руку и сердце! Она, конечно, ответила ему вежливым отказом. А Фреду ей очень нравился. Возможно, Горети бы и отважилась на замужество, да этому препятствовала Симони, втайне надеявшаяся помирить отца и мать.
— Этот Фреду такой противный, — говорила она матери. — Я просто видеть его не могу! И к тому же он, судя по всему, нищий. Тогда уж лучше тебе выйти замуж за Америку. Он хоть и старик, но добрый и богатый.
Об Америку Симони говорила так спокойно, зная, что мать нисколечко не влюблена в него.
Горети молча выслушивала дочь, не желая с ней ссориться. Слава Богу, та хоть перестала встречаться с отцом. Горети это радовало, и она хотела сохранить хрупкий мир в семье. А потому и не давала Фреду определенного ответа на его предложение о женитьбе.
